А сейчас следовало обратить внимание не другое, сеу Лесан (он сел на край мата, достал сигариллу из пачки, которую принес вместе с медикаментами, и закурил). На то, почему ты так поступил. Ты сделал это с мальчиком, чтобы не убить его. Ты бы задушил его, если бы не вырвал этого крика, забил насмерть, ты взъярился даже не как бандит — как морлок…
И ты знаешь, что это значит. Что таймер включился и время пошло.
Он горько и беззвучно засмеялся, а потом сказал вполголоса:
— За дела свои я отвечаю один, и на свете нет ничего такого, о чем я мог бы сказать: «Я сделал это не для себя!»
Да, подумал он, это правда, а все остальное — ложь. Я сделал это не для синоби, а для себя. Я охотился не за пилотом, а за ним, потому что желал его с первого дня, как увидел. Я ненавидел шеэда, потому что шеэд был для него тем, чем хотел быть я. Я ненавидел морлока, потому что морлок стал для него тем, чем хотел стать я. Я ненавидел даже эту соплюху Бет, потому что он желал ее, а от одной мысли о мужском желании его бы вытошнило. Любовь, дружба, преданность — он все раздал другим, а мне досталось лишь тело — и я взял тело.
Он достал из кармана пластырь-релаксант и прилепил его на бедро Дика. Потом сходил на кухню за льдом, по дороге вышвырнув использованные салфетки в утилизатор. Вернувшись, подождал для верности еще минуты две — и, зачерпнув горстью лед, завернул его в салфетку и положил его на грудь мальчика, на то место, куда он нанес самый болезненный удар.
Дик вздрогнул и тихо охнул. Его глаза распахнулись, сфокусировались на Моро — а потом он попробовал сжать кулаки, но не смог.
— Это ничего, что я здесь накурил? — спросил синоби.
Дик слабо дернулся, а потом закрыл глаза — единственный способ протеста, который был ему сейчас доступен.
— Мягкий мышечный релаксант, — сказал Моро. — Понимаешь, мне больше не хочется тебя бить, но и схлопотать от тебя коленом по носу я тоже не хочу.
Он помолчал, медленно обводя взглядом своего пленника. Кожа на теле мальчика пошла пупырышками, волоски на ногах и на предплечьях встали дыбом. Мышцы лица и груди не расслабились так же полно, как руки и ноги — иначе могло пресечься дыхание. Чуть сдвинувшиеся брови, на мгновение появившаяся складочка у рта, дрожь губ — Моро читал в этой книге о безысходном отчаянии, кровоточащей обиде и сухой, пепельной ярости, которым воля не даёт выхода ни в слове, ни в стоне. Ох, он все еще держится троянцем.
— Ты спрашиваешь себя, — тихо и медленно проговорил он, кладя руку мальчику на грудь, на сверток со льдом и чувствуя, как вода сочится меж пальцев. — Не было ли это кошмарным сном или галлюцинацией. Тебе очень хочется, чтоб было, но тело подсказывает тебе, что это не так. Увы, говорю я, именно это с тобой и случилось. Тогда ты начинаешь чувствовать вину. Ты без конца и без толку повторяешь себе, что если бы сделал то-то и то-то, в какой-то момент поступил так, а не иначе… Например, если бы ты махнул рукой на Дрю вместо того, чтобы его искать, и капитан прождал бы до последнего, а потом рискнул отправиться в путь без бортмеха. Или если бы ты больше верил себе, а меньше — приборам. Или если бы ты убил меня, когда мог. Ведь ты мог. Я был так близко, и оружие было у тебя в руках. Вспомни это ощущение. А теперь забудь. Все это чушь. То, что случилось, было неизбежно — иначе оно не случилось бы. Мы были обречены друг на друга.
Он размазал пальцем по животу пленника дорожку воды.
— Ты попался на моей дороге только потому, что должен был стать моим. Обязан тебя предупредить, что я буду пользоваться этим обстоятельством в полной мере, всякий раз, когда мне того захочется и так, как мне этого захочется. Ты знаешь, чего от тебя хочет клан синоби и знаешь, чего от тебя хочу я. Твое согласие работать на клан — твоя единственная надежда выйти отсюда. Поверь, в роли игрушки ты мне еще не скоро надоешь. Дело здесь не в сексе — одна сладкая попка ничем не отличается от другой, а в Пещерах Диса их можно покупать оптом. Дело в том, что у тебя здесь, — он коснулся пальцем лба юноши. — И здесь, — он положил ладонь ему на сердце. — Это, так сказать, сейф. А вот это, — Моро провел ладонью по лежащему телу, — замок от сейфа. Хитрый замок с несколькими уровнями защиты. Но я взломаю все эти уровни, я разгадаю все комбинации кода. У нас с тобой масса времени, а я, поверишь ли, чертовски упрям, и мне нравятся такого рода головоломки. Да, лучше тебе было меня убить тогда. Или сегодня. Но не теряй надежду, ведь надежда, — он постарался улыбнуться как можно гаже, — не постыжает. Безупречных нет, ты и это скоро поймешь. Когда-нибудь я о чем-нибудь забуду. Слишком рано уберу пластырь, — Моро оторвал пластырь, сунул в карман. — Засну рядом с тобой. Оставлю здесь острый предмет, да мало ли что. Никто не может помнить всегда и обо всем. Тебе остается только терпеть и ждать. Это почти вся работа синоби: терпеть и ждать. Синобу то мацу[42]…
Он стал рядом с мальчиком на колени, взял правую руку Дика в свою и положил его ладонь себе на шею.
— Здесь проходит сонная артерия. А вот здесь, — он провел его ладонью по своей груди, — сердце. Если ты безоружен, попробуй пробить пальцем глаз, — сложив пальцы Дика в кулак и оттянув указательный, Моро дотронулся им до своего века. — Если нанести чем-то острым удар в пах, человек может умереть от боли в считанные секунды, а еще вот здесь проходит артерия, если ее перерезать, то кровь уйдет очень быстро… Только никаких дурацких жестов. Никакого благородства. Если застанешь меня спящим — бей спящего. Если я подставлю глотку — грызи. Не оставляй мне ни единого шанса, потому что я тебе не оставил.
Моро отпустил руку Дика и поднялся.
— И последнее на сегодня. Я хочу, чтобы ты восстановил форму, и поэтому приказываю тебе заниматься ката каждый день. За этим проследят. И второе. Если ты еще раз попытаешься заговорить с кем-то из моих гемов — они будут наказаны.
Моро покинул камеру, поднялся наверх и в кабинете столкнулся с Эшем. Проницательный верный Эш. Единственный, на кого сейчас можно рассчитывать.
— Ты сделал это, — Эш закрыл дверь.
— Я не хотел. Это… вышло спонтанно. Знаешь, вся эта возня, запах пота, полный контакт…
Эш покачал головой.
— Ты отключил систему наблюдения. Ты знал.
— Ох, ну ладно, — Моро закурил. — Ты прав. Я знал. Предполагал. Хотел. Что это меняет?
— Это был звонок, командир. Остановись. Ты вообще не должен был его брать себе.
Эш налил и пододвинул к нему стаканчик бренди. Моро отхлебнул.
— Они бы все равно попробовали это, Эш. Ты знаешь. Это быстрей и безопасней чем пытать или атаковать через шлем. Взяли бы парочку щенков с мягкими когтями… троих для верности… Лет двенадцати, когда они постоянно дерутся… а мальчик думал бы, что это тоже люди… какое-то время. Потом старался бы драться достойно. Потом… — сигарилла обожгла губы, Моро раздавил ее в пепельнице.
— И ты решил взять их роль на себя.
