возводя там крепости и города, среди которых был и Вильтабург или Утрехт, где в VII в. был возведен собор Св. Мартина и где позднее и обнаруживается имя Helegbrath — Хэлегбрат, в котором первый именной компонент находит соответствие в древнесакс. helag, т.e. «святой».
В латиноязычных источниках рассказывалось о поселения вильтинов между фризами и саксами, о том, что голландские славяне обитают там с самых древних времен, и хотя воинственны, но живут в ладу с окружающими фризами и саксами: эти три народа избирают себе общих вождей, и славянский город Вильтенбург (Утрехт) является у них как бы столицей. Король франков Дагоберт (603–639) начал покорение фризов и славян-вильтов, а его последователь Пипин II Геристальский (635–714) уже совершенно подчинил своей власти Фризскую Славонию (так владения вильтинов были названы в Утрехтской хронике) и Голландию, превратил их в область, которая получила название Восточной Франции. Название политий может меняться, но люди-то остаются те же, сохраняется и память о великих правителях и их именах. В середине IX в. гремело имя князя Великой Моравии Святополка Моравского (правил 859–894), его именем был назван крестный сын Святополка, король Лотарингии Свендеболд (правил 895–900). А именной компонент свят-, от которого было образовано имя князя Святополка, принадлежал имени «первого и высшего из богов» Южной Балтии Свентовита, в форме свент-, что напомню еще раз, отражало славянские произносительные нормы Южной Балтии, в частности, польского языка, в котором звук «ę» — носовой: Швентослав (Świętoslaw), Швентопалк (Świętopałk).
Древность и могущество Свентовита обеспечивало славу его имени у многих европейских народов, включая и народы Скандинавского полуострова, о чем можно написать интересную работу, но это — отдельная тема, к тому же крайне мало изученная. Причина понятна — славянское влияние на германоязычные народы не изучалось в силу укоренившегося с XVII в. германоцентризма в рамках готицизма. Но Саксон Грамматик описывает культ Святовита как мощнейший и влиятельнейший культ не только на южнобалтийском побережье, но и имевший широкое распространение за пределами Арконы и Рюгена, в соседних странах. Все венды, рассказывал Саксон Грамматик, платили дань в пользу божества Svantevita, а все короли из соседних стран отправляли на его имя дары[908]. Поскольку вендами в германоязычных источниках называли и «голландских славян» вильтинов, то можно представить, что область влияния культа Святовита в Европе была, действительно, обширной. Это предположение подтверждается и другим рассказом Саксона о том, что Карл Великий принудил рюгенцев платить дань в пользу католического святого, мученика Святого Вита и отправлять эти дары в монастырь в Корвее.
Еще один прекрасный пример того, как с помощью созвучий в антропонимах и теонимах раннехристианские деятели и политики, поддерживавшие христианскую церковь, стремились вытеснить влиятельные древние верования. Важную роль в этом процессе играла и «подмена» языческого теонима именем из христианского именослова. То, что данная подоплека была понятна поклонникам Святовита, видно из продолжения рассказа Саксона. После смерти Карла Великого рюгенцы прекратили отправлять дары в Корвей и стали по своей традиции приносить их храму Святовита, прокламируя, что теперь они одаривают своего истинного Святого Вита. Эта игра слов, по-видимому, привилась, поскольку у Саксона иногда названия Святовит и Святой Bum (Sankt Veit) взаимозаменяемы[909].
На мой взгляд, есть основания полагать, что именно имя могущественного Святовита/Свентовита и стремление христианских деятелей вытеснить его породило творческий процесс образования новых имен с помощью передачи начального именного компонента свят-/свент- с помощью германоязычных лексем, т. е. древнеангл. hālig, древнесакс. helag со значением «святой», которые и стали использовать для образования новых антропонимов. Деятели культуры, естественно, подключились к этому процессу, и в эпических произведениях появились литературные герои с соответствующими именами.
Данный процесс облегчался и тем, что высокородные имена славянских правителей с корнем свят- были освоены как на европейском континенте, наверняка, до того, как король Лотарингии взял себе имя Свендеболд. Так же и на Британских островах имя от основы свят- не вызвало затруднений с переводом, когда женское имя Святослава пришло в династийный именослов королей данов вместе с польской княжной Гунхильдой Святославой, вышедшей замуж за датского короля Свена Вилобородого, и их дочь была названа по имени матери Святославой. Это имя четко отмечено как имя сестры короля Англии (1016 г.), Дании (1018 г.) и Норвегии (1028 г.) Кнута Великого (995–1035) в монастырских актовых книгах «Liber vitae of the New Minster and Hyde Abbey Winchester» в форме Santslaue (Santslaue soror CNVTI regis nostri).
Эта форма Santslaue с первым именным компонентом sant-/sanct-, соответствовавшим славянскому свят-/свен и древнесакс. helag в значении «святой», была вполне привычной для западноевропейских именословов. На территории «древней Галлии» с VIII в. зафиксированы такие личные имена как:
Sanctitildis (739)
Sanctebertus (780)
Sanctefredus (Les noms de personne du Polyptyque de Wadalde 814)
Sanctaemerus (814) и др.
Имя Sanctebertus, зафиксированное в 780 г. в документах аббатства Сен-Виктор в Марселе, в бывшей романизированной провинции Галлии, практически идентично имени Heligbertus, зафиксированного в 794 г. в Утрехте — бывшем Вильтенбурге Фризской Славонии, что свидетельствует о том, что личные имена и именные компоненты не тиражировались бездумно, а переводились на общепонятные языки. Здесь неоднократно упоминалось, что многие древнерусские имена в переводе точно соответствовали библейским именам: греч. Агафон в переводе «добрый» соответствовало русскому имени Добрыня, лат. Павел в переводе «малый» соответствовало русским именам Мал, Малой, Малыш и др.
В IX в. в борьбе против Карла Великого прославились многие славянские правители, поэтому переводы их имен или имен могущественных славянских богов — их покровителей становились объектом осмысления и заимствования в западноевропейские именословы, в рассматриваемом примере, в именословы на территории Франкского королевства, откуда они расходились в именословы на Британских островах или именословы Скандинавских стран. Подобный принцип перевода имен был характерен для литературных памятников. Здесь уже приводился пример с распространенном во французском фольклоре имени «Фьерабрас», которое вполне могло быть переводом славянского имени Хоробр (др. — рус. Храбр), поскольку «fier à bras» переводится и как «храбрая рука». Под этим именем действовал великан Фьербрас Русский.
Пара Хоробр/Фьерабрас подсказывает, что аналогичным образом, в результате перевода свент- > helgi- могло возникнуть имя героя англосаксонских поэм Halga, перешедшее позднее в исландские саги и далее — в скандинавские именословы.
Выше приводилось наблюдение Янцена о том, что имени Hœlghe в
