ответил, когда я не смог ответить, она повернула голову и поцеловала меня в грудь.
— Будешь, — прошептала она.
— Да, обязательно.
— Я знаю. — Ее рука скользнула под одеяло.
Все мое тело дернулось, когда ее пальцы коснулись кончика моего уже затвердевшего члена, и затем она слегка приподнялась.
Она не дала мне шанса сказать больше ни слова. Не то чтобы я жаловался. Ее губы нашли мои, и ее поцелуй был сладким. Я крепко обнял ее, когда она провела языком по моим губам. Поцелуй продолжался до тех пор, пока я не застонал от желания.
Боги, я всегда страдал по ней.
— Кас, — прошептала она, обхватив пальцами мой член. — Ты мне нужен.
Я вздрогнул от ее слов — от правды. Это я нуждался в ней, и она знала это… знала, что ее прикосновение, ее близость были основой. Напоминание о том, что я здесь.
— Сейчас же, — потребовала она.
Ее дерзкий приказ вызвал усмешку, когда я прижался к ее щеке. — Чего ты хочешь?
— Ты знаешь, — прошептала она мне в губы.
— Может быть. — Я скользнул рукой по ее горлу, мимо чувствительных, заживающих следов укусов и по ее груди, где под хлопковой тканью халата блестел сосок. Я продолжал двигаться дальше, по мягкой выпуклости ее живота, а затем между ее ног. — Но ты должна мне сказать. — Я провел тыльной стороной пальцев по ее влажному теплу и улыбнулся, когда она застонала. — На всякий случай.
Ее хватка на моем члене усилилась.
— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. — Она прижалась лбом к моему. — Пожалуйста.
— Тебе никогда не нужно говорить «пожалуйста». Я провел пальцем по самому центру ее тела. — Но из твоих уст это звучит так красиво.
У Поппи перехватило дыхание, когда я просунул в нее палец. Она укусила меня за подбородок, заставив все мое тело еще раз дернуться. Я ввел палец глубже.
— Вот так?
— Да.
Я поцеловал ее, вводя и выводя палец.
— И вот так? — Мой голос был грубым, тяжелым.
Ее спина выгнулась дугой, когда ее рука начала двигаться в такт моим неглубоким толчкам. Ее бедра начали двигаться.
— Мм-хмм.
Проводя большим пальцем по ее клитору, я изумился тому, как напряглось все ее тело, как перестала двигаться ее рука. Я усмехнулся.
— А что насчет этого?
Она застонала, и это был звук, который я мог бы слушать вечно.
— Мне это очень нравится, — сказала она, но ее рука оставила мой член и сложилась вокруг моего запястья, отстраняя мое прикосновение. — Но я хочу большего.
Поппи пошевелилась, отпустив мою руку и опустившись на локти. Полураспахнутый халат соскользнул с ее рук. Никогда в жизни я не был так благодарен за усиленное зрение, которому она так завидовала.
Розовые груди приподнялись, их кончики сжались. Ее щеки раскраснелись, ноги широко расставлены, открытые и манящие. У меня, черт возьми, рот разинулся от одного ее вида. Я поднялся на полпути.
— Ты прекрасна. — Я осмотрел каждый дюйм обнаженной плоти. — Знаешь, чего я не понимаю?
— Чего?
— Как ты не проводишь весь день с этими красивыми пальчиками между этих красивых бедер. — Я просунул руку под халат, обхватив ее бедро. — Вот что бы я сделал на твоем месте.
Она засмеялась.
— Тогда бы ты мало что успел сделать.
— Это того стоило бы. — Мой взгляд остановился на том месте, где ее рука лежала на нижней части живота, в нескольких дюймах от ее чудесного тепла. — Я только что кое-что понял. — У меня пересохло в горле. — Ты когда-нибудь прикасалась к себе?
По ее щекам разлился румянец, и через мгновение она кивнула. И, черт бы меня побрал, если бы это не вызвало во мне почти болезненную вспышку вожделения.
— Мне бы не хотелось ничего большего, — подхватив ее руку, я поднес ее ко рту. — Мне бы хотелось, чтобы ты показала мне, как именно ты прикасаешься к себе, — я сомкнул губы вокруг пальца с нашим кольцом.
Она шумно вдохнула, когда я опустил ее руку в тенистое пространство между ее бедер. В какой-то момент мне показалось, что она не сможет этого сделать.
Но не стоило сомневаться.
Моя Королева не отступила ни перед чем.
Нежные сухожилия вдоль верхней части ее руки двигались, как клавиши пианино, когда она вводила палец внутрь себя, совершая крошечные погружения.
— Черт, — простонал я. — Не останавливайся.
Она продолжала играть с собой, и аромат ее возбуждения заполнил все мои чувства. Я был одержим, наблюдая за ней. Я даже не моргнул. Ни разу, пока ее дыхание учащалось, пока ее бедра двигались навстречу толчкам пальца.
— Кас, — стонала она.
Я мог бы кончить, просто наблюдая за этим. Была большая вероятность, что я так и сделаю.
— Я хочу поклоняться тебе.
Поппи вздрогнула.
И тогда я сделал это, начав с пальцев ее ног и продвигаясь вверх по икрам к бедрам. Ее палец двигался быстрее, когда я приближался, и остановился достаточно, чтобы провести языком по влажной коже. Она вскрикнула, ее спина выгнулась дугой, когда я снова начал оказывать ей почтение, проводя языком по ее животу и изгибам бедер. Я не торопился, как будто через несколько часов мы не отправимся снова в путь. Я уделял особое внимание ее груди, лизал и сосал, пока она не задрожала… пока каждая часть меня не стала твердой, тяжелой и набухшей. Только тогда я протянул руку между нами, оттянув ее руку к своему рту, и попробовал ее вкус.
— Думаю, мне нужно будет видеть, как ты делаешь это ежедневно.
— Боги, — прохрипела она. — Ты такой плохой.
— Да, я такой. — Обхватив ее руку, я вжал ее в матрас рядом с ее головой, а ногу просунул между мягкими, пухлыми бедрами. Я навалился на нее всем своим весом, погружаясь во всю эту теплую мягкость, и она приняла все с мягкой улыбкой. — Но я могу быть и хорошим. И даже гораздо более плохим. Я могу быть таким, каким ты захочешь.
— Я просто хочу тебя. — Она прижала ладонь к моей щеке. — Такого, какой ты есть.
Черт.
Я задрожал, как хрупкий саженец во время урагана, от прикосновения ее тепла к головке моего члена. Я погрузился в ее жар, осыпаемый осколками наслаждения.
— Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.
Ее руки обхватили меня, крепко прижимая к себе, она подняла ноги, обхватила ими мои бедра и потянула вперед.
— Я люблю тебя всегда и навечно.
Я проигнорировал пульсацию в клыках. Я не буду питаться. Я не буду ничего брать у нее сегодня. Я бы просто отдал.
Мое сердце забилось,
