так, без всех моих знаний, вколотила, что прикасаться к незнакомым предметам без минимальной защиты чревато проблемами, иногда несовместимыми с жизнью.
***
— Стой спокойно!— строго сказал я.
— Ведь всё нормально было. Ты сам говорил в прошлый раз!— бубнила Гермиона, недовольная тем, что её отвлекли от очередного монументального фолианта для "лёгкого чтения".
— Всё, да не всё! Я не смотрел, что с тобой намного раньше было, а недавно я изучил проклятия и мне не нравится, что у тебя было с зубами. Ведь у твоих родителей всё нормально с этим,— нахмуренно ответил я.
— Но теперь-то всё хорошо! Значит, ничего такого нет!— продолжила она упорствовать.
— Тебе, что, лень постоять пять минут спокойно?— удивился я. — Кроме того, я не знаю как действует эликсир ЛяВильена, что я тебе подарил и убирает ли он что-то ещё, помимо физических недостатков прикуса и зубов. Рассказывал же уже, что я плохой зельевар. Вернее, необученный.
— Ну, тем более!
— Так! Мне это уже надоело! А ну-ка иди сюда!— начал я гоняться по своему кабинету за смеющейся девчонкой.
Эпическая сила! Опять что-то не так! После диагностики печать "Лимба" предупреждающе засветилась жёлтым, в трёх сегментах из восьми. С застывшими чувствами и под титаническим самоконтролем, я начал вчитываться в латынь диагностической информации и сначала, видимо, с перепугу, мало что понял. Ничего на самом деле страшного не было. Просто рассинхронизация маносистемы в её организме, что очень распространённое явление у любого волшебника в период роста и развития. Правда, тут, у Гермионы, наблюдалась нетипичная картина. Рост маноканалов не поспевал за развитием её источника и теперь она упёрлась в потолок своего развития на сегодняшний день. Обычно наоборот бывает, но тут, видимо, метаморфизм дал такой толчок и применение мощных чар, которые она тренировала, выпотрошив меня на показать и научить.
— Как ты себя чувствуешь?— вкрадчивым тоном, как будто говорю со смертельно больным человеком, спросил я свою девушку.
Всю весёлость и хорошее настроение у Гермионы как ветром сдуло и она стала напряжённо к себе прислушиваться.
— Да хорошо себя я чувствую,— осторожно ответила она. — А что?
— Внутренние ощущения? Дискомфорт? Проблемы с чарами? Трудности с воплощением в трансфигурации? Вспоминай!— перечислил я вопросы, пристально смотря на неё.
— Гарри! Зачем ты меня пугаешь? Что там у меня не так?— нахмурились она.
— Не бойся, Гермиона, ничего такого серьёзного. Просто у тебя возникла проблема… небольшая. Вот, смотри!
Я наколдовал рядом с её диагностическим контуром свой и предложил взглянуть и сравнить. Мда… И я, оказывается, тоже что-то неважно выгляжу. С развитием моих каналов, как я погляжу, проблем нет никаких, а вот с балансом, так сказать, насыщенностью и однородностью по всему телу, наблюдаются неполадки. Тут уж, что поделать — я ленивая задница и практически наплевал на медитации и прокачку своей маносети. Конечно, можно перед самим собой оправдываться нехваткой времени и всякими нужными и важными занятиями, вроде поисков диадемы, или изучением внутренней библиотеки, но если я и дальше пущу это на самотёк, то в будущем мне это же и вылезет боком.
Даже по визуализации наша диагностика различалась. Цветом, в первую очередь и усложнённым строением у меня и, возбуждённым состоянием и яркостью — у неё.
— У тебя здесь всё сложнее и много тонких нитей… то есть каналов. И цвет другой, а ядро намного больше чем у меня. Только цвет у меня ярче. А цвет что-то значит?— она повернулась с вопросом ко мне.
— Значит, значит. Видишь, здесь,— я указал на своё средоточие. — Голубой цвет и прожилки зелёные — это стихиальный окрас моей магии. Воздух и Смерть, а у тебя вот тут, смотри, жёлтое с бронзой и это твоя предрасположенность к Огню и Хаосу. И сейчас, знаешь почему так ярко горят твои каналы? Они перенапряжены и на них давит мана твоего источника. Он стал слишком сильным для твоей маносети. Конечно, можно и оставить всё как есть, и со временем у тебя всё придёт в норму, но тогда развитие затормозится. Потому и спрашиваю, как ты себя чувствуешь.
— Знаешь? Вот сейчас, когда ты мне всё это показал, то мне кажется, что я немного… распухаю,— неуверенно ответила Гермиона.
— Самовнушение,— ухмыляясь констатировал я, продолжая копаться в её диагностических печатях. — Психосоматика и всё такое. Для мага, между прочим, очень важная вещь.
— Да, я знаю. Об этом в "Введение в магию" у Бэгшот написано. Мне-то что сейчас делать?
— Ну, выход есть, к тому же я был прав с твоими зубами и тебя в годовалом возрасте кто-то сглазил,— задумчиво сказал я, рассматривая печать "Химры" или Жизни, по-простому. — И теперь на тебе лежит персональное родовое проклятие, правда, слабое и не успевшее сильно закрепиться в ауре.
— Про какой выход ты говоришь, Гарри?— испуганно спросила она.
— Как ты смотришь на то, что мне придётся тебя немного отравить?
***
Мне нужен был объект для исследования и экспериментов. Травить и ставить опыты на Гермионе я, конечно, не собирался, потому что сам очень хорошо помнил все ощущения от яда василиска в крови и совсем не хотел, чтобы такое испытала моя девушка, но тут, такой случай, что нужно определиться и найти быстрое решение.
Ещё с лета у меня имелось три флакона со спиртовым раствором почти с одинаковым процентным содержанием яда, а вот как и на ком применить подобную вещь я не представляю. Исходя из исследования, жидкость получилась опасная для организма человека, разве что последующим похмельем, а вот для мага, могут быть непредсказуемые последствия. Но всё равно — это, на мой взгляд, самая дорогая вещь, что досталась мне как трофей из всей туши волшебной химеры. Можно, как незаметно отравить мага, так можно и ускоренно его развить или избавить от различных проклятий прицепившихся к магической сети волшебника. Всё зависит от дозировки. И ещё один тонкий момент присутствовал — антидота, кроме "Слёз Феникса", не существовало и так же, не существовало описания и эффектов яда василиска.
Так, рассуждая и занимаясь мысленной эквилибристикой я, в очередной раз крался по коридорам Хогвартса под своей мантией-невидимкой по пути в Выручай-Комнату. Джонсон оказалась права и меня ловили, правда, ловили по какой-то не совсем понятной мне системе и больше всего беспокойства мне обеспечил Падлюка-Снейп. В своё дежурство на обходах замка он применял какие-то неизвестные мне зелья с эффектом метки, точь-в-точь как на двери
