ефрейтор бесноватый
победу на войне добыл
и свастикой страну накрыл
К месту ещё раз процитировать В.К. Буковского, который проводя параллели между молодежью после гитлеровской Германии и после сталинского СССР с горечью отмечал, что «нам, как и нашим немецким сверстникам, надлежало помнить, что ни мнение окружающего большинства, ни приказ начальства, ни даже угроза собственной жизни не снимают с нас ответственности за наш выбор. Но, в отличие от них, для нас это означало конфронтацию с нашим все еще не разгромленным Рейхом, с нашими эсэсовцами…». Эта конфронтация, надо признать, продолжалась вплоть до 19 августа 1991 г. и завершилась мгновенным распадом бесчеловечной державы. Не считаю излишним ещё раз подчеркнуть: именно бессмысленность, бессодержательность, бездушность, бесчеловечность, бесперспективность бытия подданных советской империи стала основной причиной её столь мгновенного краха.
Возвращаясь к трагической судьбе шведского дипломата Рауля Валленберга, надо заметить, что «коммунистические нацисты» — это наиболее точное определение поведения владык СССР как при его жизни, так и после его смерти, а также, увы, и по отношению к его родственникам, коллегам и друзьям, к его памяти, наконец. Но как бы ни закончил свои дни этот незаурядный человек, одно, несомненно: советское государство в назидание всему свету ещё раз продемонстрировало, что для него судьба как своего гражданина, так и дипломата нейтральной страны, ни дня, ни часа, ни минуты не воевавшей с СССР, наконец, человека, который спас десятки тысяч людей от неминуемой гибели, — ничто, пыль и тлен. По сути, мы и до сих пор продолжаем жить в державе, в которой огромное количество людей, говоря словами убитого ею же поэта Осипа Эмильевича Мандельштама (1891–1938), превратилось в груду «кровавых костей в колесе» бездушного советского молоха смерти.
О том, что во главе большевистской империи долгие годы стояли не только бездарные люди, но и по совместительству палачи, по жестокости и цинизму ничуть не уступавшие гитлеровским, сейчас уже не новость и не тайна. По всей видимости, владыки советской империи не могли простить шведскому дипломату его на редкость благородное и мужественное поведение, поскольку решение, кого убивать, а кого миловать, на территории Европы уже тогда по определению резервировалось исключительно за представителями большевистской идеологии. И любой конкурент на данном поприще, а тем более тот, который без их разрешения и против их воли спас столько людей, подлежал безапелляционному уничтожению. Как известно, все последующие годы лицемерное советское правительство всячески отрицало свою причастность к насильственному исчезновению и убийству дипломата точно также, как категорически отрицало своё участие в Катынской трагедии.
О судьбе Рауля Валленберга его близкие смогли узнать лишь много лет спустя, прежде всего благодаря своей многолетней настойчивости и «доброй» воле Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте России, которая рассмотрела этот трагический эпизод на своём заседании лишь 9 ноября 2000 г. Как было горько замечено в одной из многочисленных публикаций иностранной прессы по этому поводу, «постановление о реабилитации Валленберга не дает ответа на главный вопрос: почему русские, которые потеряли во Второй мировой войне 20 миллионов жизней, сражаясь с тем же самым врагом, против которого сражался и Валленберг, убили его и 55 лет лгали всему миру о его судьбе?». На этот риторический вопрос можно ответить только следующим образом: такова традиция этой страны, с которой её народ упорно не желает расставаться. И вряд ли убавит горечи от этого безутешного вывода тот факт, что 13 января 2001 г. во дворике Российской библиотеки иностранной литературы на Яузских воротах в Москве был открыт памятник Раулю Валленбергу работы итальянского архитектора Джанпьетро Кудины. На месте даты о смерти Валленберга по-прежнему стоит многозначительный вопросительный знак. Такой же, но уже очень жирный вопросительный знак можно смело поставить и после вопроса, а где же совесть у народа, который так и не смог заставить своё правительство пролить свет истины на эту темную страницу нашей истории?
Вероятно, в какой-то степени на этот вопрос ответил автор слов знаменитой песни «Бухенвальдский набат»:
Утонула в кровище,
Захлебнулась в винище,
Задохнулась от фальши и лжи…
Как ты терпишь, Россия,
Паденье свое и позор?!…
Кто же правит сегодня твоею судьбой?
— Беззаконие, зло и насилие!
Надо думать, что беззаконие, зло и насилие — это всё же не ниспосланное кем-то свыше недоразумение, а инстинктивный выбор народом своей собственной судьбы. Именно такая доля отвечала каким-то его внутренним позывам и порывам. Советская государственная инквизиция — это тоже его выбор. Далеко не случайно генерал П.Г. Григоренко вспоминал, что «у нас многие (к сожалению, очень многие), как только услышат магическое слово «КГБ», могут совершать по повелению лица, представляющего эту организацию, самые позорные поступки. Но ведь от этого надо когда-нибудь и отвыкать. Надо же, наконец, вспомнить, что есть такие хорошие слова, как человеческое достоинство». Оно-то так. Но очень трудно вести диалог о достоинстве, свободе и правах человека с людьми, которые эту самую государственную инквизицию всенародно и самозабвенно творили и боготворили, тихо и повсеместно поддерживали и обслуживали. По этому поводу также горько сетовал другой известный диссидент той смутной эпохи В.К. Буковский. Так, вернувшись после долгих лет вынужденной эмиграции в постсоветскую Россию с целью участия в заседании Конституционного Суда России по «делу КПСС» (1992 г.) и столкнувшись вновь со своими бывшими соотечественниками, он заметил: «Не знаю, то ли я порядком отвык от советских людей с их рабскими комплексами, ложью и привычкой подчиняться только силе, то ли последние пятнадцать лет, что меня там не было, окончательно разложили их. Но, какова бы ни была причина, я обнаружил, что совершенно не могу иметь с ними дела без постоянного чувства гадливости. Это какой-то гибрид героев Гоголя с психологией героев Достоевского, да еще отягощенной семьюдесятью пятью годами советской жизни». По сему прискорбному поводу, как говорится, ничего ни прибавить, ни убавить невозможно. Можно только бесконечно сокрушаться…
Оставим, однако, в покое мрачную прозу советской действительности и вернемся к светлой поэзии человеческого достоинства.
Справедливости ради необходимо отметить, что, спасая евреев, дипломатической карьерой
