Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
Жить в Ташкенте // Столица. 1994. № 19; Пропавшее золото // Независимая газета. 23 февраля 1993-
205
Горбачевский назначенец в Узбекистане Рафик Нишанов переехал в Москву, где был назначен спикером новоизбранного Совета Национальностей (советского аналога Сената). Подобный переход с поста главы в неспокойной республике на сенаторскую должность в Москве стал в 1989–1990 гг. довольно обычным явлением, которое можно наблюдать на примере оказавшихся в изоляции руководителей Чечено-Ингушской и Кабардино-Балкарской автономных республик.
206
Vladimir Popov, Shock Therapy versus Gradualism: The End of the Debate, Comparative Economic Studies, vol. 42, no. 1 (2000), pp. 1-57.
207
Alexander J. Motyl, The Turn to the Right: The Ideological Origins and Development of Ukrainian Nationalism, 191921929. New York: Columbia University Press, 1980; Anatol Lieven, The Baltic Revolution: Estonia, Latvia, Lithuania and the Path to Independence. New Haven: Yale University Press, 1994.
208
Я особенно благодарен ереванскому социологу Рубену Карапетяну, поделившемуся своими данными и особенно своим видением процессов формирования армянской элиты в советский период.
209
Ronald Grigor Suny, The Baku Commune, 1917–1918. Class and Nationality in the Russian Revolution. Princeton: Princeton University Press, 1972.
210
Marc Garcelon, The Estate Change: The Specialist Rebellion and the Democratic Movement in Moscow, 1989–1991, Theory and Society 26 (1997), p. 51.
211
Крыштановская О., Хуторянский Ю. Элита и возраст: путь наверх // Социологические исследования. 2002. № 4.
212
Приводимые здесь описания характеров во многом обязаны моему дружескому общению с потомком остзейских князей и знатоком русской культуры Анатолем Ливеным, который не раз вблизи наблюдал и Ельцина, и Дудаева. См. также Anatol Lieven, Chechnya: The Tombstone of Russian Power. New Haven: Yale University Press, 1998.
213
Эта стратегия была опробована и русской номенклатурой. В Краснодарском и Ставропольском краях, т. е. на том же Северном Кавказе, традиционно известные своим консерватизмом партийные руководители вначале поддержали создание ультраконсервативной и имплицитно националистической «Российской Коммунистической Партии» (в советские времена номинально собственные компартии существовали только в национальных союзных республиках, но не в Российской Федерации). Затем с 1990 г. они стали спонсировать создание военизированных местных националистических организаций под флагом возрождения казачества. Потенциально это могло оказаться очень опасной игрой. См. шестую главу под названием «Нереализация сербского варианта в России» в книге Anatol Lieven, Chechnya, the Tombstone of Russian Power, New Haven: Yale University Press, 1998; а также более детально в статье Georgi Derluguian, The Russian Neo-Cossacks: Militant Provincials in the Geoculture of Clashing Civilizations, in John Guidry, Michael Kennedy and Mayer Zald (eds), Globalizations and Social Movements. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2000.
214
Kristina Juraite, Environ mental Consciousness and Mass Communication. Doctoral thesis. Kaunas: Vitautas Magnus University, 2002.
215
Звиад Гамсахурдия, уже дважды упоминавшийся в этой книге в связи с кровавой стычкой 1956 г. при попытке не допустить демонтажа памятника Сталину и выступлением студенчества в 1978 г. по вопросу официального статуса грузинского языка, обладал высочайшим символическим капиталом как ветеран патриотического подполья, профессиональный филолог-шекспировед и, далеко не в последнюю очередь, сын знаменитого писателя и лауреата Сталинской премии Константина Гамсахурдия. Едва ли не большим символическим капиталом также обладал красноречивый и непреклонный Мераб Костава, который не сдался в следственном изоляторе КГБ и пошел на длительный тюремный срок. Мученический героизм и харизматическая притягательность сделали Коставу, по общему мнению многих грузинских интеллектуалов, наиболее вероятным вождем грузинского радикального национализма. Однако вскоре после выхода на свободу он погиб в автокатастрофе, и во главе национального движения встал Гамсахурдия. Гибель Коставы все еще остается предметом толков и слухов относительно того, не была ли она подстроена КГБ, что допускает возможность косвенного вывода о продолжении сотрудничества Звиада Гамсахурдия с органами госбезопасности после покаяния и выхода на волю. Однако в противоположность подобным теориям заговора, которые имеют широчайшее хождение во всех странах Восточной Европы, следует признать, что сотрудничество будущего вождя с охранкой перестает иметь существенное значение после того, как революционная мобилизация возносит его к власти и делает автономным игроком. Власть волшебная штука, снимающая груз прошлых грехов, как, впрочем, и создающая новые. Даже если Гамсахурдия и служил в какой-то период провокатором КГБ, его действия нанесли такой урон целостности СССР, который далеко перекрывает какую-либо тайную выгоду или расчет. Достаточно вспомнить пример русских попа Гапона и жандармского полковника Зубатова, в конечном итоге подставивших нерешительного и неумелого царя Николая II под удар революции 1905 г.
216
См., например, Азаматов К. и др. Черекская трагедия. Нальчик: Эльбрус, 1994.
217
Война на Северном Кавказе оказалась самым долгим и кровопролитным из всех завоеваний Российской империи. Необычайно упорное сопротивление горцев – предков современных дагестанцев, чеченцев, кабардинцев, черкесов, адыгейцев, абхазов – стало возможным благодаря совпадению ряда обстоятельств: горная местность, зачастую описываемая русскими офицерами как естественная крепость, воинские традиции местных народов, доступность стрелкового оружия, поставляемого из Турции или производимого на местах, и, наконец, исламская идеология газавата (священной войны), проповедуемая способным и харизматическим суфийским мистиком, аварцем по происхождению Шамилем, оказавшимся также и исключительно способным строителем государственности. Кавказская война, которая в основном состояла из стремительных набегов горцев и карательных экспедиций русских войск, продлилась более четырех десятилетий, до почетной сдачи имама Шамиля в 1859 г. и падения последних черкесских твердынь близ современного Сочи в 1864 г. Поражение привело к стихийному исходу, даже по осторожным оценкам, свыше полумиллиона горцев. Обезлюдели целые местности, особенно в Причерноморье. Многие беженцы умерли от лишений в пути, остальные поселились на просторах Османской империи – от Малой Азии до Иордании, где и сегодня живут внушительные общины потомков черкесских и чеченских мухаджиров (беженцев из-под гнета неверных, как их именует исламская традиция). Сегодня многие национальные активисты на Северном Кавказе утверждают, что если бы не это массовое изгнание, то их народы отнюдь не были бы столь малочисленными. По Кавказской войне см. Moshe Cammer, Muslim Resistance to the Tsar: Shamil and the Conquest of Chechnia and Daghestan. London: F. Cass, 1994. Важнейшей интерпретацией исламской крестьянской войны на Северном Кавказе является труд Николая Ильича Покровского, Кавказская война и имамат Шамиля, Москва, РОССПЕН.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 175
