Разработав план похищения собрания Реквина, Локки искал возможного покупателя среди торговцев антиквариатом и произведениями искусства в нескольких городах. Цена, которую ему предлагали за его гипотетическое собрание «живописи», была по меньшей мере удовлетворительной.
Спуск прекратился на камнях двора Реквина: тросы кончились в трех дюймах над землей. Приземление Локки и Жеана потревожило несколько пьяных пар, прогуливавшихся по периметру двора. И не успели они отсоединиться от тросов, как услышали тяжелую поступь солдат и звон оружия. С улицы у Солнечного Шпиля к ним бежали восемь «глаз».
— Стойте на месте! — крикнул их командир. — Как офицер архонта и Совета я арестую вас за преступления против Тал-Веррара. Поднимите руки и не сопротивляйтесь, ибо пощады не будет.
8
Длинная мелкая лодка подошла к причалу архонта, и Локки почувствовал, как колотится сердце. Впереди самая трудная, самая деликатная часть плана.
«Глаза» высадили их с Жеаном из лодки. Руки им связали за спиной, картины отобрали. Их очень осторожно нес офицер, последним вышедший из лодки.
Этот офицер подошел к другому офицеру, начальнику пристани, и отсалютовал.
— Мы должны немедленно доставить арестованных к протектору, префект меча.
— Знаю, — ответил тот довольным голосом. — Отличная работа, сержант.
— Спасибо, сэр. В сады?
— Да.
Локки и Жеана повели по Мон-Магистерии, по пустым коридорам, мимо пустых залов, их окружали запахи оружейного масла и пыли. И наконец они оказались в садах архонта.
Гравий дорожек скрипел у них под ногами, когда они шли в благоухании ночи мимо слабо светящихся лиан и ослепительных жуков-фонарей.
Максилан Страгос ждал их у своего эллинга на стуле, принесенном по такому случаю. С ним была Меррейн и — сердце Локки забилось еще чаще — лысый алхимик, а также два «глаза». Отряд во главе с сержантом приветствовал Страгоса.
— На колени, — небрежно сказал Страгос, и Локки с Жеаном заставили опуститься перед ним на колени. Локки поморщился — стоять коленями на гравии неудобно — и постарался разглядеть все подробности происходящего. Меррейн в блузке с длинными рукавами и в темной юбке; Локки со своего места видел, что на ногах у нее не легкие туфли, а черные высокие сапоги с плоскими подошвами, приспособленные для бега и схваток. Любопытно. Алхимик Страгоса держал в руках большую сумку и, казалось, нервничал. При мысли о том, что может быть в этой сумке, сердце Локки забилось еще чаще.
— Страгос, — сказал Локки, делая вид, будто не понимает, что у того на уме, — еще один прием в саду? Ваши вооруженные ослы теперь могут нас развязать. Вряд ли в тени деревьев прячутся агенты приоров.
— Иногда я задумывался, — ответил Страгос, — что же нужно, чтобы смирить вас? — Он поманил к себе солдата, стоявшего справа. — И пришел к выводу, что это невозможно.
«Глаз» толкнул Локки в грудь, заставив упасть на спину. Гравий заскользил под ним, и Локки постарался избежать при этом ушибов. «Глаз» наклонился и снова поставил Локки на колени.
— Видите моего алхимика? — спросил Страгос. — Он здесь, как вы и просили.
— Да, — ответил Локки.
— Это все, что вы получите. Я держу слово. Можете посмотреть издали.
— Страгос, вы ублюдок, нам еще нужно многое сделать…
— Думаю, нет, — сказал архонт. — Думаю, ваша работа завершена. И теперь я наконец понял, чем вы так рассердили контрмагов, что они передали вас под мой присмотр.
— Страгос, если мы не вернемся на «Ядовитую орхидею»…
— Мои наблюдатели сообщили, что соответствующий описанию корабль стоит на якоре к северу от города. Вскоре половина галер моего флота захватит его. Я смогу провести по улицам еще одного знаменитого пирата, побросать морских разбойников одного за другим в Кладбищенскую Яму, и весь Тал-Веррар будет меня приветствовать.
— Но мы…
— Вы обеспечили то, что мне было нужно, — сказал Страгос, — хотя и не так, как намеревались. Сержант, были ли у вас в Солнечном Шпиле трудности при аресте этих людей?
— Реквин не разрешил нам войти в свое заведение, сэр.
— Реквин не разрешил вам войти в свое заведение, — повторил Страгос, явно наслаждаясь каждым словом. — Тем самым он показал, что ставит неформальную традицию выше моей законной власти. А значит, дал мне предлог отправить к нему большой отряд и сделать то, что не могут сделать констебли. Ведь приоры платят им, чтобы полицейские закрывали глаза на деятельность их друзей. Теперь я смогу бросить этого ублюдка в камеру и посмотреть, долго ли он выдержит, прежде чем начать выдавать тайны своих добрых друзей-приоров. У меня появился нужный шанс. И мне больше не нужно, чтобы вы мутили мои воды.
— Страгос, вы негодяй…
— Да и в вас самих больше нет необходимости.
— У нас договор.
— Я соблюдал бы его, если бы вы сами не нарушили важнейшее условие, которое ни в коем случае нельзя было нарушать! — Страгос вскочил со стула, дрожа от гнева. — Я приказал оставить моих людей на Скале Ветров живыми. Живыми!
— Но мы… — в полном замешательстве начал Локки. — Мы использовали «колдовской мороз» и оставили их…
— С перерезанным горлом, — закончил Страгос. — Выжили только двое на крыше. Вероятно, вам лень было подниматься, чтобы прикончить и их.
— Мы не…
— А кто еще мог напасть на мой остров ночью, Коста? Ведь это не святое место для паломничества. Если вы это сделали не сами, то позволили сделать заключенным. В любом случае вина ваша.
— Страгос, я правда не понимаю, о чем вы говорите.
— Но это не вернет к жизни четверку моих славных подчиненных. — Страгос сложил руки за спиной. — На этом покончим. Сам звук вашего голоса, наше высокомерие, наглость ваших слов — все это режет мне слух, мастер Коста. К тому же вы убили добрых солдат Тал-Веррара. У вас не будет ни священника, ни отпевания, ни могилы. Сержант, дайте сюда свой меч.
Сержант, командир арестовавших Локки и Жеана «глаз», выступил вперед и протянул архонту свой меч рукоятью вперед.
— Страгос, — сказал Жеан. — Еще одно, последнее. Я…
Но он не закончил предложение: сержант неожиданно отвел руку с мечом назад и сильно ударил архонта рукоятью в лицо.
9
Вот как это было.
«Глаза» вытащили Локки и Жеана со двора Солнечного Шпиля и втолкнули в карету с забранными железной решеткой окнами. Трое вошли вместе с ними внутрь, двое правили лошадьми, трое ехали по сторонам и с тыла.
В конце улицы на самом высоком ярусе Золотых Ступеней, где карете нужно было повернуть влево, чтобы выехать на пандус, ведущий на следующий уровень, дорогу ей неожиданно перегородила другая карета. «Глаза» начали выкрикивать угрозы; кучер второй кареты многословно извинялся и кричал, что его лошади непонятно почему заупрямились.
