вывести поклонение прежнему кумиру на новый уровень. Поскольку тела Шатругны Нарайана никто не видел, пошли слухи, что профессор не только жив, но и чудесным образом перенесся на Сансару или даже поборол оковы бренной плоти и продолжает бродить по пустоши, временами являясь в видениях наиболее верным последователям.
— Про пустошь — это они неплохо загнули, — насмешливо фыркала Пэгги, в компании Эркюля и Чико с упоением обшаривая труднодоступные участки рудника в поисках уцелевших колоний медуз. — Такому упырю самое место среди темных тварей.
— Своими преступлениями, боюсь, он просто утратил надежду на перерождение, — вздыхала принцесса Савитри, которая после смерти бывшего жениха вместе с облегчением, как она сама признавалась, ощущала непонятную пустоту.
Все-таки Шатругна Нарайан в течение более чем двадцати лет составлял смысл ее жизни, и только встреча с Пэгги и любовь Ндиди помогли от этой болезненной привязанности избавиться. Впрочем, предаваться унынию принцесса не собиралась, заполняя дни решением проблем города.
— Нет, вы только послушайте, — возмущался Прокопий. — Мутанты требуют, чтобы в новом совете им как старожилам предоставили больше половины мест. Иначе они вновь заблокируют все проходы и перекроют подачу энергии и воздуха на нижние уровни и рудник.
— А кусочек черной звезды им впридачу не нужен? — воинственно топорщил усы Цветан.
— Положим, перекрыть кислород и подачу энергии у них не получится, — авторитетно заявили Тонино и Виктор Громов.
— Но дел наворотить они сгоряча очень даже могут, — покачал головой дядюшка Хенк.
— Они просто причисляют к «уродам» уроженцев верхних уровней и боятся, что их оттеснят от решения основных проблем, — вздохнул Йохан Дален.
— Может быть, мне стоит с ними поговорить, — предложила Кристин, указывая на шов, под которым пытался прижиться протез жабр. — Объяснить, что далеко не все жители верхних уровней так благополучны.
— Да какой толк тратить время и силы, — потерял терпение Шварценберг. — Пора кончать уже весь этот базар, прокладывать новую трассу и готовить корабли к старту. Хорошо у вас тут в гостях, но пора и честь знать.
— И все же мутанты такие же жители города, и мы не можем просто отвернуться от них, как будто их нет, — нахмурился Маркус Левенталь.
— Довольно того, что ими столько времени манипулировали, используя как буфер, — поддержал конструктора Ндиди, вызвав горячее одобрение своей махарани.
Принцесса Савитри в свою очередь решила выступить в качестве парламентера. Когда мутанты затянули свою любимую песню о том, что здоровый больного не разумеет, она просто приподняла прическу, оголяя вмонтированную в череп андроида материнскую плату, а потом продемонстрировала почти затянувшиеся шрамы от ожогов на руках.
— Если кто-то еще хочет обсудить проблемы здоровья, — веско и властно проговорила махарани, — готова рассказать, что чувствует человек, когда умирает, и какое это удовольствие — существовать в теле андроида. Кому и этого мало, могу позвать Кристин Левенталь, которая лишилась возможности самостоятельно дышать, спасая вас.
Когда впечатленные мутанты без лишних слов подписали все разрешения и сметы, принцесса Савитри поднялась к Ндиди, и вскоре из-за неплотно притворенной двери донеслись ее тихие всхлипывания и успокаивающие реплики ее возлюбленного.
— Ну наконец-то, Марки, сдвинулось с мертвой точки, — ликовал заскучавший в городе Шварценберг. — И как бы мы обошлись без этих асурских принцесс? Впрочем, ради того, чтобы девочка твоя была сейчас здорова, я бы не только позвоночник свой не пожалел: он у меня из высокопрочных сплавов, влетел в свое время в копеечку, — но даже глаз отдал!
Хотя тяжелая техника, необходимая для замены агрегата энергополевого разграничения материи и антиматерии, смогла выдвинуться в сторону «Эсперансы» только два месяца спустя — столько понадобилось для строительства новой трассы, старый пират не унывал. Почти все свое время он проводил либо с проходчиками на пустоши, либо за руганью с чинушами и неумехами в штабе. В часы же досуга он либо шпиговал Чико, либо наставлял Синеглаза.
— Говорил я тебе, хвостатому упрямцу, лежать тихо на коврике в убежище, — выговаривал он гардемарину после посещения Шаки и Ндиди в госпитале. — Так нет же, захотел приключений на свою мохнатую задницу, и видишь, что вышло: мало того, что хорошим людям досталось, так еще потом и спасать тебя пришлось.
Впрочем, поскольку княжич только внимательно слушал и не перечил, кэп от ворчания переходил к практической и теоретической подготовке:
— А теперь вот скажи, салага, видел, как принц-прохфессор со своей кодлой в пропасть летел? — требовательно спрашивал Шварценберг. — А теперь посчитай, сколько оборотов за это время сделали колеса его танка.
— И этот человек когда-то держал тебя в клетке? — не скрывая удивления, уточнял у Брендана Камо, который вслед за Синеглазом так и льнул к капитану.
— Вероятно, это был какой-то другой пират, — пожимал плечами Брендан, наблюдая, как Шварценберг, собрав вокруг себя ораву подростков, объясняет им основы навигации.
С ребятней помладше все-таки лучше находил общий язык Эркюль, который готов был с утра до ночи показывать фокусы с мартышками.
Впрочем, как только начались работы в котловане, он, вспомнив годы на рудниках Сербелианы, по праву занял место в кабине одного из проходческих комбайнов и появлялся в городе только сменить шарошки и проведать питомцев, которых сдал на попечение Эйо и Брендану. Вскоре к нему присоединился поправивший здоровье Шака.
— Ради общего дела можно и снова кайлом помахать, — разминал могучие плечи квартирмейстер, соревнуясь в работе с Прокопием и Дольфом.
— А что такое кайло? — спрашивал Чико, на ходу обучаясь работать с отбойным молотком.
Понятно, что Шака выражался фигурально. В отличие от танков, большая часть из которых восстановлению не подлежала, дорожной и строительной техники в городе хватало.
— Я бы тоже мог уже управиться с комбайном, — переживал Ндиди, которому опять казалось, что основные события проходят мимо него. — Или хотя бы работать в мастерской.
Брендан товарища понимал. Он и сам использовал любую возможность выбраться на пустошь. К счастью, травмы среди строителей случались не часто, а условия труда отвечали самым строгим требованиям безопасности. Поэтому оставалось долечивать пострадавших, проводить накопившиеся плановые операции, корректировать по возможности генетические поломки и молча завидовать товарищам, которые сейчас занимались переоборудованием кораблей.
Вот только, чем ближе подходило время старта, тем больше оставалось сомнений и вопросов. «Эсперанса» так давно ждала своего часа на пустоши, что ее будущий полет стал событием таким же ожидаемым и спорным, как пришествие мессии. А потрепанный в жарких абордажных схватках «Нагльфар» своим видом и вовсе внушал скепсис.
— Ты правда веришь, что варп-двигатель Левенталя сможет преодолеть гравитационную аномалию черной звезды? — в ночной тиши делилась с Бренданом сомнениями Эйо.
Он только крепче прижимал возлюбленную к себе, покрывая поцелуями нежную шею и густые ресницы, зарываясь лицом в
