Этот щеголь с прической Дельфин, не узнал, что ли? А эта из синих.
– Но… но почему вы в черном? – спросил желтый, почесывая красный нос. Остальные его приятели молча вторили вопросу, смотря на нас замыленными от настойки глазами.
– А как бы мы прошли через их баррикады незамеченными? – спросила Яшма.
Хлопнув глазами, желтый согласно кивнул.
Тот факт, что ни меня, ни Яшму с ее полосами никакая черная форма не укрыла бы от стражников, от него ускользнул.
– Не болтай пока, что нас видел, хорошо? – попросила Яшма.
– Обижаешь, – фыркнул желтый, запив обиду хорошим глотком настойки. Через секунду он уже забыл о нас.
Мы добрались до хижины Василия.
Старик не спал, и, когда мы вошли, тут же поднялся с кровати и включил старую масляную лампу.
– Яшма? Дельфин? – воскликнул он, округлив маленькие глазки, застрявшие в сетке морщин.
– Нам нужно поговорить, – сказал я.
– О, а я все ждал, когда же ты явишься, чтобы снова подбить меня на что-нибудь, – старик улыбнулся. – Что ж, я слушаю.
– Сначала дай нам что-нибудь поесть, – попросила Яшма. – Мы не ели со вчерашнего обеда!
Хихикнув, старик достал из шкафа вяленую рыбу и банку маринованных водорослей, налил нам троим настойки.
Пока Яшма уплетала все за обе щеки, косясь на тарелку Мидии, которая ела очень мало и очень осторожно, я начал рассказывать обо всем, что произошло после того, как я пропал.
Василий даже представить не мог, что черные попали на Огузок, потому что Погодник и Буревестник сами пустили их на свою территорию. Однако, новость о том, что под Огузком есть лабиринты, которые ни что иное, как остатки какого-то древнего механизма, его не удивила.
– Я всегда догадывался, что так оно и есть! – признался старик, возбужденно теребя бороду. – Хризолит тоже догадывалась. Она несколько раз обращалась ко мне, я помогал ей разбирать старые книги. В них были намеки на то, что изначально Остов управлялся с помощью каких-то механизмов… Но то, что под землей что-то уцелело и даже действует… это невероятно! На чем же это все работает спустя столько лет?… Ох, надеюсь, я еще смогу увидеть это все!
Я рассказал, как мне удалось надавить на Командующую и убедить ее изменить условия мира взамен на то, что я покажу черным эту комнату и помогу прекратить сопротивления остальных стай.
Когда я сказал про змея, Василий взмахнул руками.
– Хватит с меня и тех новостей, что я уже услышал! – сказал он. – Пожалей мой старческий ум, мальчик, мне и так хватило переживаний на этот вечер! Вы здесь, вы в порядке, и мир пока не рушится, а это главное. Поговорим завтра утром, когда все мы отдохнем. А сейчас устраивайтесь у меня на полу. Где-то тут были еще одеяла…
Раздав нам одеяла, старик вернулся в постель и почти сразу же захрапел. Яшма заботливо поправила его плед и потушила лампу.
Улегшись на свое место, я понял, что совершенно не хочу спать. Чем больше я думал о сне, тем сильнее мне хотелось уйти, побыть на воздухе. Меня непреодолимо потянуло к воде.
Я осторожно вышел из хижины и направился к берегу. Теперь все желтые разбрелись по домам, и можно было не опасаться, что меня увидят.
Дойдя почти до самого берегу, я услышал шаги за спиной. Обернувшись, я увидел Яшму.
– Тоже не спится, – призналась она.
Мы отправились к берегу вместе, уселись на самый край, свесив ноги над водой. Когда-то очень давно мы часто так сидели именно на этом месте.
Первое время мы слушали шум волн, но я чувствовал, что Яшма собирается с мыслями. Она сидела с таким лицом, словно разминалась перед серьезным боем.
Я представить не мог, что могло так ее взволновать, но торопить не стал. Наконец, она заговорила.
– Сидим тут совсем как раньше, да? – медленно произнесла она, не отрывая взгляда от воды.
– Да, почти, – сказал я, улыбаясь абсурдности всего случившегося с тех пор. На нас обоих черная форма, которую мы так ненавидели. Яшма побывала на Остове, а я отыскал древнюю машину, которая, как оказалось, еще и работает. Вчера мы катались на говорящем через мариний подводном монстре, словно на ездовом дельфине. – Почти как раньше, – повторил я, потирая лоб.
– Знаешь, я все думаю… вот оно все кончится, и что тогда? – продолжила мутантка. – Что будем делать?
– Останешься на Огузке, – я пожал плечами. – Будешь работать. Найдешь кого-нибудь.
– Меня порвут на части, как только смогут, – фыркнула Яшма. – Меня здесь ненавидят так же, как и тебя. Если бы мы сейчас не работали на черных, нас бы давно выкинули в океан и не пускали бы на берег, пока мы не захлебнулись. Те единицы, которые с нами еще говорят, не имеют никакого веса.
– Значит, нам нужно самим иметь вес, – сказал я, про себя усмехаясь.
О том, о чем Яшма заговорила только сейчас, я думал с тех самых пор, как объявил о суде над Солнцем. После того, как Яшму безропотно отдали на казнь, после того, как я сам чуть не отправился в изгнание, попытавшись сместит жреца, я понял, что нужно что-то менять в нашем положении.
– Знаешь, я тоже много думал об этом и вот что решил. Черная форма не худший выход для нас с тобой. Сама говоришь, Серый хотел оставить тебя при себе. Ты всегда сможешь вернуться к нему. А я, если все получится, останусь здесь. Может, буду Ищущим, как Пена.
– А если Командующая в последний момент откажется от договора? Приведешь ты ее в ту комнату, если ее еще не завалило, она получит, что хочет, и зачем ты ей будешь нужен?
– Я надеюсь только на то, что упыри, наконец, выползут с нижнего яруса и у Хризолит будет столько проблем, что ей будет не до восстановления колоний. Тогда мы с тобой останемся тут с кучкой черных, которые будут помогать мне ловить воров и откачивать зеленых.
– Сплюнь, – хмыкнула Яшма. – Эти твари еще покажут себя… их там может быть больше, чем нас на Огузке и Остове вместе взятых.
Я пожал плечами.
– Так ты хочешь, чтобы я осталась? – Яшма покосилась в мою сторону. – Даже после Горы, после того, как я работала на Серого?
– А какая разница? – удивился я. – Я всегда понимал, что жизнь сейчас не так проста, чтобы выбирать друзей и покровителей. Небо, я сам на побегушках у Хризолит! И я никогда не винил тебя в связи с Горой… я просто ревновал, – я посмотрел на нее с укором. И надо же было ей
