я и вернулась к подручным: – Бальхаш, если ты готов слушать советы женщины, то я бы тебе предложила пристроить подручных к службе. Пусть делают, что делали, но во славу йарга, а не покровителя и махира. Я имею в виду, пусть продолжают вести свои шахасаты, переписывают население, разносят твои указы. У тебя есть уже обученные чиновники… я хочу сказать…
– Я понял, – кивнул Бальхаш. – И сам уже думал о том, чтобы обернуть на пользу себе то, что они делали для махира.
Я с интересом посмотрела на йарга. Он ведь был неглуп, совсем неглуп, да и Дэрбинэ по уровню развития стоит выше многих таганов. Кто знает, что однажды вырастет из этого государства? В любом случае, пока будет идти заселение нового Белого мира, пока будет идти становление и развитие, больших потрясений ждать не стоит. Людям есть чем заняться и чему поучиться.
Должно быть, взгляд мой был слишком пристальным и долгим, потому что Бальхаш шагнул ко мне ближе. Ладонь его легла мне на талию, и тут же звякнула сталь ленгенов, обнаженных моей охраной. А следом зазвенели клинки йарганов, и тогда зарычали мои рырхи…
– Я не имел дурных помыслов! – воскликнул йарг, отступая от меня.
– Бальхаш. – Я укоризненно покачала головой. – Не каждый женский взгляд означает, что тебя зазывают. Бывает, женщина просто думает. Я думала, а мужчину вижу только в своем муже.
– Я найду кем утешиться, – заверил меня йарг, и я рассмеялась.
После развернулась к Элькосу и больше отвлекаться на разговоры не хотела. Последний савалар «Сияющий в Пустоте» был охвачен вихрем силы Создателя – силы хамче. К нему не летели камни, вновь обвалившиеся, едва скреплявшая их сила исчезла. Впрочем, думаю, это произошло много раньше, чем Илгиз вновь слился воедино со своим творцом. Да это и неважно, потому что важным было совсем иное.
Наконец сияние начало угасать, и всё отчетливее стали проступать очертания савалара, уже не руин, но того строения, каким он был тысячу двести лет назад. Это Элькос определил, когда мы впервые оказались в этом месте. Именно ради этого момента мы с Танияром и отправились к йаргу, чтобы договориться о посещении священного места. Тот упорствовать не стал, но изъявил желание присоединиться в день важного события, чтобы увидеть силу Белого Духа.
Но в тот первый раз мы лишь посетили руины. Элькос осмотрел их и объявил:
– Я могу с точностью сказать, когда савалар был уничтожен. Это произошло одну тысячу двести лет назад. И значит, теперь мы можем датировать восстание Илгиза, потому что всё это произошло одновременно.
– Зачем нам вообще помнить Предателя? – спросил Илан, отправившийся с нашей делегацией.
– Именно поэтому, друг мой, – ответила я. – Подобное не должно забыться как назидание будущим поколениям. К тому же это наша история, и она не может быть отменена и забыта, ибо прошлое есть основание для будущего.
– Ты права, дайнани, – улыбнулся Илан, и мы вернулись к осмотру.
А сегодня «Сияющий в Пустоте» возрождался. И когда угасла последняя искра, перед нами оказалось строение, которое, казалось, только что закончили возводить. Даже ворота в восстановленной стене казались отлитыми лишь вчера. Магистр первым подошел к ним и, толкнув одну створу, произнес:
– Прошу.
Войдя, я сразу узнала двор. Именно таким его показал мне Создатель. Возможно, и показал не только для того, чтобы передать послание Шамхара, но и ради того, чтобы я смогла рассказать и описать до мелочей всё это нашему дорогому хамче. В конце концов, книгу можно было бы вручить и иначе, но Он явил мне и сам савалар, и аданов.
А после мы вошли в савалар, и я застыла, с восторгом взирая на знакомую роспись стен и потолка. Всё было как прежде, с той лишь разницей, что исчез Илгиз. В нашем мире такого духа больше не было. Вошедшие следом воины и йарг притихли, потрясенные представшим им величием. Они озирались по сторонам, а затем все-таки решились подойти ближе.
– А где же святилище? – удивленно спросила я.
– Еще рано, – улыбнулся Элькос. – Потерпите еще немного, девочка моя.
Он поднял над головой руки, хлопнул в ладоши, и савалар на миг залило ослепительным светом. Открыв глаза, закрытые от вспышки, я уже предчувствовала, что увижу Ледяной источник, но…
– А где же? – растерянно спросила я.
– Терпение, душа моя. – Магистр укоризненно покачал головой. – Я пока только перенес нас в Айдыгер.
– Куда? – переспросил Бальхаш.
Его йарганы уже спешили к воротам, чтобы проверить слова хамче, но им навстречу вышли Танияр с Архамом и Эгчен, и воины ощетинились клинками.
– Успокойтесь! – воскликнул Элькос. – Что это такое, право слово?
– Вы меня похитили? – посуровел Бальхаш.
– Вот еще, – фыркнула я. – У нас слишком много красивых женщин, чтобы подпускать тебя к ним, йарг.
– Я верну тебя и твоих воинов в Дэрбинэ, когда закончу, – с толикой раздражения сказал Элькос. – А теперь отойдите все и дайте свершиться истинному чуду.
Мы послушно отошли от центра, и до слуха донесся шепот хамче:
– Отец, будь милостив…
И вновь внутри савалара завыла метель, и Элькос к ней уже не имел отношения. Она пронеслась по стенам, свернулась в спираль посреди храма и начала опадать, постепенно расползаясь по полу ровным кругом. И застыла, так до конца и не опустившись. Ледяной источник, каким я видела его когда-то в горах, каким он был в пещере на священных землях и почти такой же, каким прежде было озеро в Курменае.
Бывшие илгизиты, глядевшие на святилище, вдруг опустились на колени, и я услышала, как Бальхаш произнес одно короткое слово:
– Отец…
Кажется, Белый Дух явился своим заблудшим детям. Я посмотрела на мужа и улыбнулась, но он глядел на Источник, и глаза его светились восторгом. Глядел на святилище и Элькос – бывший верховный маг Камерата, магистр, хамче и наш первый адан Новой эпохи.
Именно об этом он мечтал с того момента, как соединился с Создателем. Об этом молчал и ждал ответа Белого Духа, который получил после нашей с Танияром коронации. И потому мы отправились на переговоры к Бальхашу в Дэрбинэ. Теперь предстояло немало работы по возрождению культа и появлению новых саваларов и аданов, но уж с этим-то мы точно справимся.
Ощутив умиротворение, я улыбнулась и обвела взглядом всех, кто сейчас находился в саваларе. Но и они смотрели на святилище, поглядела и я… Он был там так же прекрасен, как всегда. В том же образе моего супруга, а на устах Его играла знакомая добрая отеческая, но чуть лукавая улыбка.
Я прижала ладонь к груди
