Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
деятельности.
Калязина опять переоделась и вышла из дому: серенький плащик, отцветшая косынка, грубые чулки, рассохшиеся туфли. Волосы торчат прошлогодней травой. Ни грамма косметики. Одета под денек, который так и не выжил после ночного дождя.
Она не сомневалась, что за ней следят. Господи, дожила – следят, как за шпионкой. Нужно узнать у юристов, законен ли подобный надзор. Конечно, законен: свободы не стесняют, не трогают, а смотреть на себя не запретишь.
Она дошла быстрым шагом до метро и проехала до конечной остановки. Выйдя на землю, Калязина огляделась, словно не узнавала города. Вроде бы никого. То есть людей полно, но кто из них?.. Она села в троллейбус, в первый, какой подошел. И ехала тоже до кольца, до нового микрорайона, который встал из сегодняшнего тумана инопланетным поселением.
Калязина приостановилась, разглядывая дома. Все одинаковые, вроде гигантских силикатных кирпичей. Она выбрала, который поярче – с зеленью на балконах и сквериком у парадных, надеясь увидеть там скамейку со старухами.
Но погода всех праздных с улицы вымела. Пустая скамейка блестела водой и холодом, как плоская лягушка. Нет бабусек. Раскидывая мозгами и логикой… Дом новый, заселен, скорее всего, в прошлом году. Значит, половина тут деревенских. Вани–Мани, Феди–Парани… Поэтому Фекл и Матрен тревожить не надо. А вот Зинаид, Вер и Ларис…
Где–то высоко, может быть на последнем этаже, хлопнула дверь. Калязина дождалась – из парадной вышла старуха с рюкзаком пустых бутылок. Видать, сынок послал.
– Извините, гражданка, – зашлась в улыбке Калязина, – не могу найти одну женщину. Звать вроде бы Валентиной, живет в этом доме…
– Валентина? Не знаю такой.
Старуха ничего знать и не могла, занятая неподъемным мешком.
– Мамаша, я приехала с дикого Севера, уделите мне секундочку.
– Чего?
– Ищу молодую женщину, среднего роста, симпатичную…
– Тут и все молодые да симпатичные.
– Ну, такая вся из себя.
– Так, может, Райка Фортепьянцева из ателье?
– Раиса, да–да…
– Она и верно, вся из себя.
– Как же я запамятовала: Раиса Фортепьянцева. В какой она квартире?
– В тридцать первой. С работы приходит в шесть, а то и опосля семи.
– Спасибо, я опосля и приду, – пообещала Калязина, бросая взгляд на номер дома: шестнадцатый, улица Тополиная.
Она оторвалась от уже заинтересованной старухи и легко пошла к центру, до которого было километров двадцать. Такси, случайно докатившее сюда, подвернулось как по заказу – Калязина схватила его на лету. Она села на заднее сиденье – с шофером никогда не садилась, – устало назвала адрес:
– Красный переулок, дом три.
Если за ней следят, то как они теперь… Неужели тоже на машине, с рацией, как показывают в кино? Это хамство, она все–таки не шпионка и не убийца. Калязина обернулась – сзади ехал самосвал…
Через полчаса она позвонила в квартиру. Там что–то упало, кто–то пробежал, где–то выключили музыку. Калязина ждала, зная, что пришла, как нагрянула. Дверь приоткрылась.
– Вы? – удивленно пропела ассистентка.
– Я, милочка. Без приглашения, без звонка.
– Входите же.
В передней Калязина сняла плащ и сдернула косынку под удивленным взглядом ассистентки, никогда ее не видевшей в таком бедном наряде.
– Аделаида Сергеевна что–нибудь случилось?
– Пока еще ничего.
Они прошли в комнату. Вера растерянно опустила руки, не зная, что сказать и что предложить своей начальнице, которая впервые была в ее квартире, да еще так внезапно, да еще в такой одежде.
– У вас ко мне дело?
– Дай отдышаться.
– Кофейку выпьете?
– Опосля, как сказала мне одна гражданка. Вера, я попрошу срочно отвезти письмо. Где бы мне его написать?
– Вот тут. – Хозяйка показала на секретер, заменяющий письменный стол.
– А ты одевайся, милочка.
Вера влетела в переднюю, разметав полы халатика из веселого штапеля.
Калязина взяла лист бумаги, достала японскую авторучку и красиво написала: «Раиса! Могут подслушать, поэтому не звоню, как и договорились. Жду тебя по адресу: Красный переулок, дом три, квартира восемнадцать. Камешек у меня при себе, так что можешь захватить деньги. Если до трех не приедешь, то уйду и камень уплывет по другому направлению. А.С». Калязина сложила записку вчетверо, вытащила из широкого кармана безмарочный конверт, тонкие перчатки и беленький пакетик. Надев перчатки, она извлекла из этого пакетика листик ярко–красной бумаги, похожей на копировальную, покрытый несмываемой краской. Записка была тщательно завернута в эту бумагу, вложена в конверт и заклеена. Спрятав перчатки, Аделаида Сергеевна надписала: «Улица Тополиная, дом 16, квартира 31. Раисе Фортепьянцевой».
– Вот, милочка. – Она протянула конверт подскочившей ассистентке. – В квартиру не поднимайся, опусти в почтовый ящик и сразу обратно. Я подожду здесь. Возьми такси, лаборатория оплатит.
После каждого слова Вера заведенно кивала. Она не только была уже в брючном костюме и в изящной палевой накидке, но успела подкраситься и надеть свои вульгарные серьги. Ее лицо, свеженькое после дневного сна, было так простодушно, что у Калязиной мелькнула расслабленная мысль о ненужности затеянного. Но она умела давить расслабленные мысли.
– Поспешай, милочка.
Вера ответила лишь быстрым стуком каблуков. Аделаида Сергеевна осталась одна в квартире.
Она скинула туфли, гулко вздохнула и вытянула ноги, шевеля пальцами в простом чулке. Теперь нужно ждать – двойная проверка началась. Да нет, тройная: ассистентки, ее квартиры и хвоста.
И все–таки не зря ли? Проверки никогда не бывают лишними. Она должна верить этой Вере, как себе. До трех тут будет милиция, если ее ассистентку перекупил уголовный розыск. И милиция будет тут, если следят за ними и записку перехватят в пути. Тогда она посмеется над этими оперативниками: тогда она напишет высокохудожественную жалобу о том, чего стоит наша милиция, которая ловится, как рыбешка на муху. Бедная Рая Фортепьянцева, вся из себя, – ее потаскают.
Калязина сунула ноги в туфли, поднялась и пошла по комнате – от входа, вдоль стены, как при обыске; пошла тихо и медленно, ни к чему не прикасаясь руками…
Тахта, узкая, как селедка… Не из гарнитура, рублей на семьдесят. Стоит давненько, выцвела. Возле нее на полушкура. Вернее, шкурка. Что за зверь? Заяц, что ли? А тахта лишь для одной. Странно…
Секретер с книжными полками. Ну конечно, «Три мушкетера» и Мопассан. Журналы мод, как говорится, всех времен и народов. Матрешечки, коробочки, куколки, сувенирчики… Большая фотография – портрет молодого нагловатого мужчины со вздорными усиками. Видать, тот муж, который объелся груш.
Что–то вроде туалетного столика. Склянка на склянке. Крем на ромашке, крем на женьшене. Духи, господи, что за духи. Чуть получше тройного одеколона. Вот, кажется, польские – эти терпимы. А помада? Этой помадой не краситься, а писать на заборах неприличные слова… Да, не «Черный перламутр». А лак? Им пол красить. Нет, Веруша, с такой косметикой космонавта
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
