уметь так же, но его жизнь не давала расслабиться ни на секунду.
– Ничего не бывает просто так, герр Мерлин, – произнёс Лиам. – Одни люди приходят в нашу жизнь, другие уходят. Что-то теряется, что-то находится. Это естественный ход вещей.
Юлиан не знал, каким образом это связано с Магдаленой. Видимо, преподаватель настолько погрузился в свои мысли, что лирика начала выходить из него сама собой.
– Вы правы, – кивнул Юлиан. – Могу ли я спросить у вас кое о чём?
Лёгкая улыбка пропала с лица Лиама, заставив его наконец отвести глаза от неба и обратить внимание на Юлиана.
– Только не говорите, что это опять связано с моим сыном. В прошлый раз я слишком много рассказал про него, и более не планирую.
– Можете не беспокоиться. Не буду. Вы знаете что-нибудь о метаморфах?
Лицо Тейлора приобрело выражение, как будто было удивлено, зачем ребёнку знать квантовую физику.
– Любопытно, герр Мерлин. С чего бы вдруг?
– Мне просто интересно. В этом есть что-то удивительное?
– Не сказал бы, но… Я никогда не видел в вас интереса к этой теме. Что именно вы хотите узнать?
– Всё. Что такое метаморфия, как проявляется и каким образом выявить его носителя?
Тейлор усмехнулся и искоса посмотрел на Юлиана. Разумеется, он понимал, что юношей движет банальный интерес. Юлиан же и сам не пытался играть роль любопытствующего, но, похоже, преподавателю это и не требовалось.
– Порой мне кажется, что вы считаете меня профессором абсолютно всех наук, – сказал мистер Тейлор.
– Разве это не так? Ещё не было вопроса, на который вы не могли бы ответить.
На секунду в глазах Лиама проскользнула нотка грусти, будто он вспомнил о чём-то давнем и полузабытом. Он коротко кивнул, после чего снова улыбнулся и заговорил.
– В широком понимании метаморфия – это способность перевоплощаться. Каждый может освоить её на каком-то уровне, но это невероятно сложно и отчасти болезненно. В узком же смысле метаморфия является врождённой аномалией, присутствующей примерно у каждого сотого человека. Это присутствует в генокоде носителя и не может приобретено ни при каких обстоятельствах.
– Что-то вроде отдельного класса Проксимы.
– Не совсем. Метаморфия не привязана к всеобщей классификации. Она не зависит от набора частиц Гольдштейна в организме. В прочем, у некоторых классов она проявляется в большем процентном соотношении, нежели в других. Единой теории по этому поводу пока нет, так что и я строить доводов не буду.
Метаморфия является четырёхуровневой – всё зависит от того, насколько необходимые гены подавляют все остальные. Первый уровень, он же самый низший, означает способность изменять какие-то отдельные детали внешности, но не преображаться полностью. К примеру, такой метаморф способен изменить форму носа, цвет волос или глаз.
– Скучно, – махнул рукой Юлиан. – Не то.
– Возможно, дальнейшее вас заинтересует больше. Метаморф второго уровня способен превращаться в животных, чаще всего только в млекопитающих, потому как они больше всего похожи на нас. Кошка, знаете ли, или… Тигр, к примеру. Куда меньший процент таких метаморфов может обратиться в змею или птицу, потому что это подразумевает куда более серьёзный алгоритм действий.
На третьем же уровне метаморфии носитель, помимо возможности обращаться в животных, способен полностью копировать внешность человека, которого когда-либо видел. Что с вами, герр Мерлин? Вы меня слушаете?
Юлиан слушал. Настолько внимательно, что мистер Тейлор и представить не мог.
– Я слушаю, – произнёс он. – Продолжайте.
«Кошка. Большая кошка».
– Как вы поняли, способности метаморфов первых трёх уровней ограничены некими рамками. Они могут превращаться только в нечто антропоморфное. Чего не скажешь о метаморфах четвёртого уровня. У них нет никаких ограничений. Они способны принять любой облик – будь то предмет или даже воздух. Весьма любопытно, не находите? Наиредчайшая способность. Исключительная.
Четвёртый уровень метаморфии не произвёл на Юлиана никакого впечатления, потому что тот, кто ему противостоял, находился на третьем уровне.
– И как же распознать метаморфа? – спросил он.
– Вы ищете кого-то из них.
– Возможно. Но пока это лишь на уровне теории. У вас есть какие-то ответы на этот счёт?
– Метаморфы тоже люди. И, неудивительно, что в своём аутентичном состоянии выглядят ровно так же, как люди. Разве что… Эти гены неспокойны. Они словно требуют носителя временами в кого-то обращаться. Структура клеток регулярно меняется, и носителю приходится прилагать беспрерывные усилия для того, чтобы сохранять привычный облик. Можно сказать, что периодически метаморфам требуется некая «разгрузка» для того, чтобы неприятные ощущения их покинули. Известны случаи, когда это происходило неосознанно. К примеру, однажды уважаемый судья прямо во время заседания превратился в шимпанзе, – Тейлор коротко усмехнулся. – Забавно, не правда ли?
Юлиану не было смешно, но он поддержал Лиама:
– Да, шимпанзе с молотком и в парике…
– Метаморфия третьего уровня позволяет обращаться даже с одеждой. Так что, к несчастью того судьи, он оказался голым шимпанзе.
«Обезьяна. За тобой охотится голая обезьяна».
– Выходит, метаморф должен постоянно перевоплощаться? – подвёл итог Юлиан. – В противном случае это разорвёт его изнутри?
– В фигуральном смысле, герр Мерлин. Вы должны знать, что метаморфия – это абсолютно нормально. Этого не стоит стесняться.
Наверняка, именно так Лиам Тейлор утешал своего сыну касательно его недуга.
– Почему вы мне это говорите? – удивился Юлиан.
– Потому что вы никогда ни о чём не спрашиваете просто так, герр Мерлин. Судя по всему, кто-то из ваших близких людей является носителем этого гена. Возможно, вы сами. Я не буду заходить так далеко.
Сначала Юлиан хотел возразить, но передумал и решил согласиться, потому что так было бы проще им обоим.
– Ты отлично справился, – сказала Магдалена ближе к вечеру, когда они вернулись домой от Тейлоров.
Девушка готовила ужин, а Юлиан сидел за кухонным столом и пил уже третью чашку кофе. Он надеялся, что напиток сможет успокоить его и привести мысли в порядок, однако, ничего не менялось.
«Большой и пушистый кот. Голая обезьяна».
Юлиан не знал, чей голос раздавался внутри его головы, но очень хотел, чтобы это прекратилось.
– С чем? – спросил он у Магдалены.
Возможно, разговор с ней поможет отвлечься.
– Подобрал правильные слова для Гарета. Поверь, для него это было очень важно. Я даже не представляю, как жить с таким недугом. Что бы делал ты, Юлиан?
– Гарет такой же нормальный человек, как и мы, – твёрдо сказал он.
Но сам в свои слова не верил. И, не потому что считал Гарета неполноценным. А по той причине, что давно начал сомневаться, является ли нормальным сам.
– Да, теперь такой же, – улыбнулась Магдалена. – И это замечательно. Я рада за него.
– Он и до этого был нормальным! – повысил
