— Если только мне следует его прощать.
Гордость снова вспыхивает в Люси.
— Да, но это полностью зависит от вас, и только от вас, — говорю я. — Он в вашей власти.
И это куда большая правда, чем может понять Люси. Потому что я не могу изменить то, что уже произошло. Та часть пути, которую мы миновали, осталась позади, и впереди — лишь новые повороты.
Люси встает. Наша встреча подошла к концу.
— Спасибо, мисс Дойл. С вашей стороны было очень любезно поговорить со мной.
Она не подает мне руку, да я этого и не ожидаю.
— Было очень любезно с вашей стороны выслушать меня.
Вечером Том снова отправляется в свой клуб. Я пытаюсь его отговорить, но он вообще отказывается разговаривать со мной. Бабушка уехала к кому-то из своих подруг, поиграть в баккара. Поэтому я сижу в одиночестве в своей комнате, пытаясь придумать какой-нибудь план возвращения в школу Спенс и в сферы.
— Джемма…
Я едва не ору, когда из-за занавесей выходит какой-то мужчина… но когда понимаю, что это Картик, я переполняюсь радостью.
— Как ты сюда попал?
— Позаимствовал лошадь в школе Спенс, — объясняет он. — Ну, вообще-то просто украл. Когда ты не вернулась…
Я закрываю ему рот губами, и он умолкает. Мы целуемся.
Потом мы лежим рядом на кровати, моя голова — на его груди. Я слышу, как стучит его сердце, сильно и уверенно. Пальцы Картика гладят мою спину. Вторая рука сплелась с моей рукой.
— Я не понимаю, — говорю я, наслаждаясь теплом его пальцев, блуждающих вверх-вниз вдоль моего позвоночника. — Почему бы ей не показать мне, как спасти Евгению?
— А не может быть так, что Вильгельминой руководит Цирцея?
Картик целует меня в макушку.
— Но зачем бы ей предавать Орден и Евгению? — возражаю я. — В этом нет смысла. Ни в чем нет смысла.
Я вздыхаю.
— Правда в ключе. Эта фраза то и дело повторяется в моих снах, в видениях, она же — в книге Вильгельмины. Но что это значит?
— А там вместе с кинжалом не было какого-нибудь ключа? — спрашивает Картик. — Может быть, в ножнах?
— Нет. И я подумала, может быть, ключ — это сама книга? Но я в этом не уверена. Я думаю…
Я вспоминаю рисунки, которые были в книге Вильгельмины «История тайных обществ». Исчезающий предмет. Стражи ночи. Башня. Я расшифровала их все, кроме одного — того, где изображалась комната с висящей на стене картиной.
— Ну? — подталкивает меня Картик.
Его рука блуждает по моей груди.
— Думаю, это может быть какое-то место.
Я тянусь губами к его губам. Он ложится на меня, и я радуюсь, ощущая его тяжесть. Его руки скользят по моему телу, а мои крепко обнимают его. Его язык осторожно пробирается между моими губами.
Раздается стук в дверь. Я в ужасе отталкиваю Картика.
— Занавески! — шепчу я.
Он прячется за тканью, а я быстро привожу себя в порядок и сажусь на кровати, держа в руке книгу.
— Входите, — откликаюсь я, и входит миссис Джонс. — Добрый вечер.
Я переворачиваю книгу, которую схватила вверх ногами. И чувствую, как щеки заливаются краской. А сердце колотится где-то в ушах.
— Вам пришла какая-то посылка, мисс.
— Посылка? В такой час?
— Да, мисс. Посыльный только что ее доставил.
Она подает мне коробку, завернутую в коричневую бумагу и небрежно перевязанную бечевкой. На пакете ничего не написано, к нему не приложена визитная карточка.
— Спасибо, — благодарю я. — Я, пожалуй, лягу спать. Я очень устала.
— Как пожелаете, мисс.
Дверь захлопывается с легким стуком, и я запираю ее на задвижку, громко выдыхая.
Картик подходит ко мне сзади и обнимает за талию.
— Лучше это вскрыть, — говорит он, и я так и делаю.
В пакете — нелепая шляпа Тома и записка.
Дорогая мисс Дойл!
Вы владеете кое-чем, имеющим для нас огромную ценность. А мы в настоящее время завладели тем, что имеет огромную ценность для Вас. Я уверен, что мы сможем прийти к разумному соглашению. Только не поддавайтесь искушению использовать против нас магию. При первом же намеке на это мы все поймем, и Ваш брат умрет. Мистер Фоулсон стоит на углу у дома. Не заставляйте его ждать.
Братья Ракшана захватили Тома.
Они хотят получить магию, и если я им откажу, они убьют моего брата. А если я попытаюсь сейчас призвать силу, чтобы спасти Тома? Но сила уже не только моя, и я могу причинить больше вреда, чем пользы. Нет, сегодня в моем распоряжении нет ничего, кроме собственного разума, а он, похоже, не слишком способен работать. Но все равно мне больше не на что надеяться.
— Я пойду с тобой, — настаивает Картик.
— Тебя просто убьют, и все! — возражаю я.
— Значит, сегодня самый подходящий день для смерти, — говорит он, и от этого у меня все сжимается внутри.
Я прижимаю палец к его губам.
— Не говори так!
Он целует мои пальцы, потом целует в губы.
— Я иду с тобой.
Глава 61
Фоулсон ждет меня, стоя рядом со своим лощеным экипажем. Он подбрасывает на ладони монетку, каждый раз аккуратно ловя ее. Когда он видит меня, он прихлопывает монету второй ладонью.
— A-а, вы только поглядите — орел! Не повезло вам, девица.
Он открывает передо мной дверцу кареты. Картик обходит экипаж, чтобы пристроиться на задке.
— Скажите, мистер Фоулсон, вы всегда будете вот так выполнять их приказы? И когда, скажите на милость, вас вознаградят за ваши усилия? Или все и дальше будет вот так же — они пируют и наслаждаются жизнью, а вы делаете за них всю грязную работу?
— Вознаградят в свое время, — отвечает Фоулсон, доставая из кармана повязку для глаз.
— Не сомневаюсь, вы именно поэтому находитесь здесь, вместо того чтобы сидеть рядом с ними. Им нужен какой-нибудь возница.
— Заткнитесь! — рявкает Фоулсон, однако я впервые вижу, как в его взгляде вспыхивает легкий огонек сомнения.
— Я предложу вам сделку, мистер Фоулсон. Помогите мне, и я возьму вас в сферы.
Он смеется.
— Когда мы заполучим магию, я и сам туда попаду, как только мне захочется. Нет, не думаю, что я сегодня стану заключать какие-то сделки, девица.
Он завязывает мне глаза — намного туже, чем необходимо. Потом обматывает веревкой мои запястья и к чему-то их привязывает — думаю, к ручке дверцы.
