во мне. Не оттого, что такова специфика самелиан — оно справедливо для любых отношений типа “родитель-дитя”. С магией такого рода очевидности всего лишь отчетливей. Ну и, в какой-то степени, может быть реализовано буквально.
— Вопрос выживания расы, — выдохнула, явно смущаясь, мама. Никогда еще не видел ее такой смущенной. Ни под возрастной иллюзией, ни тогда, когда эту маску отложили в сторону. — Ты, конечно же, все узнаешь. Но придется предпринять некоторые меры по защите информации от посторонних. Извини, по той же причине никто не мог поделиться с тобой реальными деталями плана.
— Слишком много телепатов на квадратный километр, — с пониманием кивнул я в ответ.
Поскольку свободных стульев в гостиной уже не осталось, а идти на диван к увлеченно читающей какую-то книгу Леонике пока не хотелось, я завел руку за спину и вытащил оттуда стул для себя.
Если меня учили вытаскивать из кармана упаковку боевых заклинаний и определяющим фактором в этом приеме оказывалась свободная воля, принципиальной разницы между жевательной резинкой и стулом не было никакой. Пускай раньше там не было никакого стула, но точно так же не было и авалонского ключа в кармане, когда я при бабушке его случайно вытащил.
Мама удивилась, а папа вопросительно посмотрел на Алладо: та делала вид, будто не при чем, но искорки в глазах выдавали её настроение.
— Жадная зона, это мир ложных дихотомий, — провозгласила она, протягивая руку к чайнику. — Постоянные “или-или”, закон исключенного третьего. Понаставили границ в одних местах и стерли в других. Жизнь существует на всех пластах реальности и так называемые сны, не исключение. Так что, О, это и запись и не только запись. Скажем так, мы плеснули в твой сосуд по несколько капель себя и теперь ты разговариваешь с ними. Метафора все равно не идеальная, но подрастешь, разберешься сам.
— Вы мне предоставили много времени на самостоятельную работу.
Стоило мне усесться, мама поставила на стол дополнительную чашку с блюдцем. Пришлось приложить усилия чтобы не поддаться навязчивой ассоциации с безумным чаепитием.
— Исключительно самостоятельная работа, — подтвердил отец. — Одаривать тебя набором готовых рецептов было бы кощунством. Нет ничего губительнее консервативного жесткого мышления. К тому же ты и сам продемонстрировал навыки обучения без нашей поддержки. Только методы и подходы.
Я смущенно кивнул. Отцовский стиль мне был знаком и ранее. Похвала, пускай не в привычной реальности… все равно похвала.
— Только нам придется обратиться к блистательной Олюэн, Блок на эти воспоминания — единственный выход.
Как в зеркало посмотрелся. Мама, в своем молодом облике, хоть я лицом пошел в отца, смущалась совсем как я. Или, точнее сказать, я унаследовал такую мимику от нее.
— Но если память окажется заблокирована, то зачем мы тут…
Мне не дал продолжить смешок от Алладо.
— Ты не тождественен твоей памяти, внук. Наш разговор оставит следы за пределами воспоминаний. На уровне чувств, эмоций, готовности выбирать то или иное. Какие-то решения меняют тебя, даже если ты об этом даже не помнишь.
Олюэн на мгновение отвлеклась от чаепития и утвердительно кивнула.
— Хорошо, вы мне хотели что-то рассказать, пусть я это и не вспомню, — улучив подходящий момент задал я вопрос.
— А вот насколько уместно что-либо рассказывать мне?
— Мы тут настоящие, — фыркнула бабушка. — Никакая не колода карт, Причем, это отсылка к Кэрроллу, а не к тому тароку, который на тебе паразитирует. Капли иного, пусть и родственного, мышления. Если что-то здесь расскажешь, получишь ответы как отражения от наших капель. Мыслительные возможности твои, память ограничена тем, что мы вложили. По мне так неплохой способ рассмотреть проблему под другим углом, но решение за тобой.
— Сначала ваша история, затем мои рассказы.
— Бери пряники, под них слушать удобнее.
Рассказывала мама. Отец время от времени уточнял какие-то мелочи. Пожилые самелианки внимательно наблюдали за моей реакцией. Сидящая в стороне Леоника бросила в мою сторону пару быстрых взглядов, но надолго от книги не оторвалась.
Разумеется, никакие ужасы с лишением тел моей семье не грозили. На всякий случай несколько изолирующих кругов были приготовлены, но лишь в качестве самого аварийного варианта.
Квартиру на четвертом этаже, со всем расширенным пространством, превратили в просторный бункер. Просторные склады, бассейн, спортивный зал… Благодаря комбинации магии с технологиями жадной зоны отец решил проблему с кислородом.
Примерно таким же образом разрешилась энергетическая проблема. Переживать за родителей не стоило — пускай память об этом пообещала заблокировать Олюэн, все равно с души свалился тяжеленный груз.
Наверное, я слишком привык быть человеком и мыслил, все равно, по-человечески. Даже после того как оказался в гробу, все равно переживал за родительские тела.
План долгосрочной изоляции мама придумала незадолго после того как вышла замуж за папу. Идея квартиры-бункера увлекла молодых самелиан, отчего те с энтузиазмом начали приводить идею в жизнь.
Моё рождение на свет едва не стало отправной точкой для свертки пространства. Остановила родителей Алладо. Она же сначала разнесла план в пух и прах, а затем предложила ряд исправлений и условий для его реализации.
Так несостоявшееся убежище расширялось, росли его возможности и объемы. Параллельно подрастал и я.
Только если изначально родительский план состоял в похищении собственного сына, чтобы получить возможность несколько лет обучать его без ограничений со стороны печати и гражданских контрактов, то в редакции Алладо следовало дождаться появления хоть какого-то перворожденного. Хотя бы ради того, чтобы знать, какими вырастают дети самелиан в этом мироздании.
Впрочем, на этом месте вмешалась уже и сама бабушка, дополнив рассказ немаловажным уточнением — родители все равно не смогли бы нарушить гражданский контракт, поскольку тот напрямую впечатан в их тела.
Пришлось маме продолжить свои юридические поиски. Лазейку обнаружили примерно за год до моего знакомства с Росомахой. Форс мажорные обстоятельства ослабляли гражданские ограничения. При этом в экстремальную ситуацию родителей должны были вогнать посторонние — хитроумно составленный магический контракт тщательно отслеживал соблюдение этого условия.
Так невольными участницами заговора стала самелианская семейка Орловых. Во время войны Орлата являлась сапером, обслуживание топологических мин было для нее не в новинку.
После того как на свет появился я, одно время даже существовал план поженить меня с Орлеей. Ну и что, что та заметно старше и получила бы гражданство раньше — пользуясь её опытом, пусть и в обход некоторых законов, меня бы подвели к тому же уровню, где-нибудь годам этак к шестидесяти.
На уровне биологического возраста мы бы к тому моменту сравнялись и наше потомство, двух перворожденных — обладало бы усиленными самелианскими качествами.
А потом я взял и сломал все тщательно
