Я посмотрела на свою руку. Перевернула ладонью вверх и в свете свечи увидела мерцающий брачный отпечаток. Я закрыла ладонь и зажмурилась от жжения в глазах.
Я не плакала.
Я хотела. Хотела поплакать по Йену. Поплакать по Лире. Поплакать по Тони, опасаясь, что она больше не откроет глаза. Хотела поплакать по Кастилу, потому что знала, с чем он столкнется. Трудно представить, что он будет думать и чувствовать, зная, что брат не только предал его, но еще и стал одним из его тюремщиков.
Пока мы приближались к Атлантии, гнев возрастал с каждой милей. Если бы мы знали правду, кто королева на самом деле, мы бы лучше подготовились. Мы бы понимали, что она не может быть Вознесшейся. Мы бы понимали, что можно ждать чего угодно. Но вместо этого мы отправились на встречу, стреноженные ложью. Я ни секунды не верила, что Элоана не знала правду. Возможно, знал даже Валин. Сведения, что они утаили, могли бы все изменить.
Потому что уже все изменили.
Из размышлений меня выдернул тихий стук. Я поднялась и скованно подошла к двери.
Там стоял Киеран.
– Не могу уснуть. И никто из нас не может.
За его спиной виднелись фигуры, сидящие вокруг небольшого костра. Он бросил взгляд поверх моего плеча.
– Как она?
– Все еще спит.
– Знаю, что ты не спала.
Я покачала головой и вышла на прохладный ночной воздух, закрыв за собой дверь. Бросив взгляд на согнутые деревья, я вместе с Киераном подошла к остальным.
Вонетта подняла голову, когда я села рядом. Она предложила мне фляжку, но я покачала головой. Я уже извинилась перед ней и Киераном, но чувствовала, что нужно сделать это еще раз. Я открыла рот.
– Не надо, – перебила она. – Знаю, что ты хочешь сказать. Нет необходимости. Я понимаю. Мы все понимаем.
От сидящих вокруг костра послышалось согласное бормотание. Я взглянула на Хису, потом на Делано и наконец на Нейлла.
– Он жив, – резко сказала я. – Она его не убьет. Ведь она думает, что может использовать его, чтобы контролировать меня – контролировать Атлантию.
Они закивали, но я почувствовала от них облегчение. Им нужно было это услышать. А мне нужно было это сказать.
– Кто-нибудь знает что-то о тенекамне, который был у прислужницы?
– Я слышал, что она сказала, – отозвался Киеран.
– Как ты думаешь, это им нанесли рану Тони?
– Не знаю. – Хиса провела рукой по голове. – Она смертная. Мне не доводилось видеть смертных, раненых тенекамнем. Что-то подобное могли видеть целители из Эваемона или кто-нибудь из старых Старейших.
Я подумала об Уилле и ее дневнике, и следующий вдох причинил мне боль.
– Каков план? – спросил Эмиль.
Вонетта дала ему фляжку. Он отпил.
Мы не говорили о планах по пути из Дубового Эмблера. Мы вообще ни о чем не говорили, но я много думала – о том, что сказала Избет, и даже о том, что утверждала герцогиня в Пределе Спессы, а также что мне поведала прислужница.
Хотя я отказала Избет, она полагала, что все встало на свои места. У нее в плену принц, а теперь еще и король Атлантии. Она нашла способ управлять мной и, как она считала, – управлять Атлантией. Как и заявляла герцогиня Тирман, я преуспела там, где королева потерпела неудачу.
Но они ошиблись.
Я опустила взгляд на свои руки – на брачный отпечаток. «Сила всегда с тобой». Об этом я тоже думала. Теперь вспомнила, где впервые это услышала. От серебристой блондинки, когда я была близка к смерти. Вот что она сказала мне тогда.
«Сила всегда с тобой».
И это же сказал Никтос. В глубине души гадала, не была ли та женщина его супругой. И не потянулась ли она ко мне во сне, чтобы предостеречь или помочь. Это было бы логично.
Я же ее внучка. Если она та, кем я ее считала.
Я вжала ногти в ладони. В центре груди гудела сила – итер короля богов. Сила, достаточно могущественная, чтобы уничтожить то, чем себя считает Избет. Но я не была готова. Я не сражалась как бог, потому что не считала себя богом.
Но Кастил был в этом уверен, разве нет? В самом ли деле он верил, что я божество?
Я резко выдохнула.
– Она была права.
Вонетта взглянула на меня.
– Кто?
– Королева. Я – бог.
Вонетта подняла брови, переводя взгляд на Эмиля с Нейллом.
– Э…
– Нет. Погоди. – Киеран встал, и в нем мелькнуло понимание. – Если она сказала правду и Малек – сын Никтоса и его супруги, а ты их внучка, – то ты бог.
Он высказал именно то, о чем я только что подумала.
Делано медленно кивнул.
– И не имеет значения, кто такая Илеана – Избет. Ты внучка Никтоса – Первозданного бога. Вот почему твоя кровная линия такая мощная. Ты бог, а не божество.
– Ни хрена себе! – пробормотал Эмиль, отпивая прежде, чем Вонетта отобрала у него фляжку.
– Вот что имел в виду Никтос, – сказала я, сглотнув. – Мне вовсе не нужно его позволение.
– На что? – уточнил Нейлл.
– Чтобы привлечь его стражей. – Теперь я поняла, что имела в виду прислужница, говоря об огне богов. – Чтобы призвать дракенов.
Глава 48
Я шла по коридорам Эваемонского дворца в перепачканных дорожной пылью и кровью штанах и тунике. В сопровождении Киерана и его сестры – оба были все еще в вольвенском облике – я направлялась в залитый солнцем атриум в центре дворца. Нейлл и Хиса следовали за мной, держа руки на мечах. Делано остался с Тони в одной из комнат над моими покоями. К ней позвали целителей и Старейших.
Стражи короны кланялись, когда мы проходили мимо. Каблуки моих сапог клацали по плиточному полу так же резко, как и когти вольвенов.
Вонетта казалась огромным клубком тревоги. Не представляла, чего она боялась больше – что я уничтожу мать Кастила или планов, которые мы обсуждали по пути в Эваемон. Я же, напротив, держалась со странным спокойствием. Я не волновалась о том, что собираюсь сказать Элоане и что преподнесу после. Я чувствовала только решимость и гнев – гнев, который сочился из моих костей и окутывал кожу, но я была спокойна. Не уверена, можно ли испытывать такую злость и при этом держаться так спокойно.
Двери в семейную гостиную были открыты, оттуда тянуло ароматами кофе и свежей выпечки, от которых у меня не пробудился голод, а желудок скрутило.
Элоана была не одна.
Напротив нее сидели лорд Свен и лорд Грегори. В задней части комнаты стояли несколько стражей короны, но я сосредоточилась на матери Кастила.
Она посмотрела на меня, затем перевела взгляд мне за спину, ища того, кого там не было. И она поняла. В тот момент, когда она не увидела Кастила, в ней вспыхнуло жгучее страдание. Она прижала одну руку к груди, а другой потянулась в пустое пространство рядом с собой, похоже, не понимая, что ее мужа тут нет.
