Книга Дикая роза - Дженнифер Доннелли

Мотоцикл Уиллы ехал по длинной извилистой дорожке, ведущей к домику Шейми. Во всяком случае, Уилла надеялась, что это та дорожка. Если, конечно, мистер Питерс в пабе, у которого она спрашивала, как добраться, ничего не напутал.

Стемнело. Дорожка была вся в рытвинах, а от дождей совсем раскисла. Уилла вцепилась в руль, с трудом удерживая вихляющий мотоцикл и не давая ему опрокинуться. Она промокла до нитки, озябла и очень устала. Но больше всего она боялась опоздать; боялась, что Билли Мэдден успел добраться сюда раньше ее.

– Он не может, – твердила себе Уилла. – Он не знает имени Дженни. Не знает, где находится домик.

Через несколько минут впереди показалось небольшое каменное строение. Уилла подъехала к дому и заглушила мотор. Когда она слезала с мотоцикла, дверь распахнулась. Из дома вышел Шейми. В одной руке он держал керосиновый фонарь «летучая мышь», другой прикрывал глаза от хлещущего дождя. Он всматривался в темноту, но Уиллы пока не видел.

Ее сердце сжалось. Не от страха. От раздирающей любви. Той непреходящей любви, которая жила в ней всегда. Уилла сняла очки и рукавом стерла грязь с лица.

– Здравствуй, Уилла! – крикнул Шейми, перекрывая шум дождя. – Входи.

Уилла, шедшая к домику, замерла:

– Шейми… как… откуда ты знаешь, что это я?

– Мне звонил Альби.

У нее отлегло от сердца.

– Слава Богу! – произнесла она, подходя к крыльцу. – Тогда ты знаешь.

– Да. Он мне все рассказал.

Шейми крепко обнял Уиллу, прижавшись губами к ее щеке. От его объятий Уилла растаяла. Она жаждала его губ, тепла тела, запаха. Наконец-то она встретилась с тем, кого любила всю жизнь. С тем, кто воскрес из мертвых.

– Я думала, ты погиб, – сказала Уилла, борясь с подступающими слезами. – Думала, больше никогда тебя не увижу.

Уилла обхватила его лицо и крепко поцеловала. Ей хотелось замереть в его объятиях, остаться в этом моменте. Но разум твердил: нельзя. Возможно, Билли Мэдден уже где-то близко.

– Шейми, мы должны… – начала она.

– Знаю. Мы сделаем все, что нужно. Но сначала идем в дом, пока ты не замерзла до смерти.

Ей показалось или в его голосе действительно звучала грусть? Сейчас ему впору тревожиться, а не грустить.

– Не будем тратить время. Джеймс с тобой? – спросила Уилла. – С ним все в порядке?

– Что? Естественно. В полном порядке. Он уже спит.

– Спит? Шейми, его надо разбудить. Немедленно. Альби рассказал тебе только часть всего. Эта история более запутанная. Я тебе потом все расскажу, а сейчас бери самое необходимое и поехали в Кембридж. В дом моей тети Эдди. Там вы оба будете в безопасности и…

– Уилла, идем в дом. Тебе нельзя ехать в промокшей одежде. Я налью тебе бренди.

Уилла замотала головой. Все шло совсем не так. И Шейми вел себя совсем не так. Откуда такая беспечность? Неужели он не понял, какая опасность грозит ему и Джеймсу?

– Шейми, мне некогда распивать бренди, – напряженно возразила она. – У тебя здесь есть машина?

– Да, но…

– Где она? Я заведу мотор.

Шейми смотрел на нее. Его глаза скользили по ее скуластому, забрызганному дорожной грязью лицу, исхудавшему телу, посиневшим от холода рукам. И вдруг эти опечаленные глаза наполнились слезами.

– Уилла, что с тобой случилось? Идем в дом. Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть.

– Шейми, да очнись ты, черт побери! Вы с Джеймсом в опасности, и опасность эта очень велика.

– Уилла… я знаю.

– Знаешь?

– Я знаю о твоей зависимости от морфия. Когда Альби звонил в паб, мы с Джеймсом там обедали. Он рассказал мне о твоей парижской жизни. Об Оскаре Карлайле. О том, как однажды ты чуть не умерла от избыточной дозы морфия. Он рассказал мне все.

Теперь понятно, почему у Шейми был такой печальный вид. Почему он уложил Джеймса спать и не стал собирать вещи. Спасибо, братец, за услугу, сердито подумала Уилла. Шейми ничего не знал о Мэддене. А ведь она просила, буквально умоляла брата. Но вместо этого Альби рассказал Шейми, что она приобрела болезненную зависимость от морфия и это повлияло на ее рассудок. Отсюда и все эти бредовые рассказы о воображаемых преступниках.

– Значит, Альби рассказал тебе все? – сердито спросила Уилла. – И о чем же он тебе рассказал? О том, что я и часа не могу прожить без морфия? Черт бы побрал этого Альби, а заодно и тебя! Я пережила Мавензи, Эверест и Дамаск. Я пережила твою гибель. Точнее, переживала ее каждый день. И это привело меня в жуткое состояние, когда единственным средством на время забыться стал морфий. Он повредил мне рассудок, и я принялась сочинять историю о преступниках, замышляющих похищение детей. Из-за вымышленной истории я помчалась из Парижа в Бинси, добравшись сюда в рекордно быстрый срок. И все из-за вымышленной опасности, в которую я поверила. Так?

– Уилла, о чем ты говоришь? Какие преступники? Какие дети? Альби ничего мне не говорил.

Уилла молча открыла кофр на багажнике мотоцикла, выхватила сумку и прошла мимо Шейми в дом. Внутри было тесно. Уилла остановилась в комнате, одновременно служившей гостиной и кухней.

– Шейми, я хотела, чтобы все прошло мягче и деликатнее, – сказала она. – Хотела, чтобы ты узнал об этом от меня или Альби. Но, поскольку ты считаешь меня свихнутой, придется тебе обо всем узнать самому. – Она вручила Шейми пачку писем. – Читай, но быстро. Когда прочтешь, мы немедленно уедем. – Она вытащила стул, придвинутый к кухонному столу. – Садись. Это лучше читать сидя.