Тин Ло громко заплакал. Ак Ми Э обмерла, руки чуть не упали, как у неживой. Хорошо еще, сына удержала. Как же так?
– Где же это видано? – начала она. – Где видано, в каком таком Роду, чтобы дитя от матери отрывать? Не плачь, не плачь, маленький… цветочек мой… – наклонилась к надрывавшемуся Тин Ло, тот перестал реветь, принялся подхныкивать. – Это так вы себе счастье хотите добыть – дитя малое обездолить? Да кто же из нас жадный, а, Нин Эсэ? Да и все совсем не так было, как ты говоришь! Иное говорили духи! Не было тебя там, вот и переврала все к своей пользе, к своей выгоде! Не было уговоров никаких, духи указали только… что люди И Лай все потерять могут, все упустить. Сами! Вам жить, вам решать – так сказали духи. Вот вы сразу первым делом и решили: чтоб удачу не выпустить, духам показать, как вы о Тин Ло печетесь-заботитесь. Да только не о Тин Ло вы обеспокоились, не о счастье его, не потому его привечали, что всем он так приглянулся, а потому что вам другое мерещилось! Кому что! Кому зерно, кому мясо, кому, как тебе, ребеночек для Су Ни Сэ!
Женщина уже набрала воздуху в грудь, чтобы разразиться ответным криком, но Старейшина поднял посох, поглядел сурово. Нин Эсэ не осмелилась перечить.
– Ты вот все о ребеночке для своей Су Ни Сэ мечтаешь, – продолжала Ак Ми Э. – А знаешь, почему нет его до сих пор? Я тебе уж говорила две весны назад… Говорила или нет? Не помнишь? Это твоя ненависть да злоба ее нутро сушит, Нин Эсэ! Думаешь, я не слышала, как ты дочку свою ее же бедою попрекаешь? Твоя, Нин Эсэ, твоя собственная, а не моя в том вина!
Нин Эсэ побагровела. Если б не на Кругу – давно бы бросилась на Ак Ми Э. Старейшина то и дело вздымал вверх посох, останавливая крики разбушевавшейся толпы.
– И все вы, люди И Лай, – Ак Ми Э обвела взглядом толпу, – все вы только с тех пор и думаете, что об удаче своей, ждете ее, надеетесь, а коли не идет она, то злиться начинаете. И чем дальше не идет – тем больше злитесь. Да только Тин Ло моего вам боязно за то ненавидеть, потому вы против меня и обернулись. Не уходила я никуда из Рода, не отрывалась ни корнями, ни ветвями! Это вы измыслили, чтобы про это только и думать, чтобы смотреть широко открытыми глазами, а главного не примечать. Это вы сушите дерево Тин Ло! Да еще всем Родом навалились, со всеми своими чаяньями! Со всеми бедами своими, со всеми надеждами и ожиданьями, со всей своей ненавистью!
Шум в толпе нарастал. Даже посох Старейшины уже не спасал.
– Люди И Лай! – выкрикнул он. – Духи вместе с вами на Кругу! Не мы закон устанавливали, не нам менять! Пока Ак Ми Э говорит, надобно слушать!
Махнул посохом, и гомон немного поулегся. Девушка благодарно взглянула на него.
– Это вы новый тин-кос сушите, это вы расти ему не даете! Да только чем больше стараетесь – тем меньше преуспеете! Духам вас и наказывать-то нечего, вы и сами справитесь! Потому-то они и молчат, потому не указывают больше. Один раз сказали – и хватит! А что, коли духи не хотят того, чего вы добиваетесь! Ведь я же дала согласие на приворотный ритуал! Дала! Что же духи не откликнулись? Или у Матушки сила теперь не та? Значит, не нужны духам мои жертвы! А теперь вы и вовсе не вправе у меня дитя отнять, потому что отец его возвращается. Духи мне сказали! Коль мне не верите, то у Матушки спросите! Закон предков твердый: никто отнять дитя не может у отца с матерью, если они закона не нарушили! А никто из нас, ни я, ни Сан Хи Э, не шел против закона И Лай!
Выпалила все, аж задохнулась. Откуда слова только взялись! И чего ей снова вздумалось людей мутить? Их собственными червяками попрекать? Нет, не ее эти слова, как будто выдавленные помимо воли.
– Вон как заговорила! – закричала Нин Эсэ, наконец получив право рот открыть. – Да кто тебе поверит-то! Где он, твой Сан Хи Э! Давно небось забыл про тебя в своей Адия! Да и чужой он нашему Роду! Потому и духам нашим до него дела нет!
– Чужой? – отрезала Ак Ми Э. – А Тин Ло тогда какой? От него рожденный?!
Нин Эсэ подавилась собственными словами. Качнулась.
Позади началось движение. Ак Ми Э оглянулась, то и дело поглаживая Тин Ло, чтобы не плакал. Люди отскакивали далеко в стороны. Вперед, разделив толпу, вышел Сие, посмотрел вокруг, обошел Ак Ми Э, встал перед ней, отгородив от Нин Эсэ, Ти-кои разговаривают с духами, это все знают. Даже сейчас, почти оставив девушку, они помогали ей.
– Вот как… – посмотрел на ти-коя Ин А Тал, затем обернулся к Матушке. – Правду ли она говорит? Что духи вещают? Сан Хи Э возвращается в наш Род?
Матушка встала, пошла вокруг костра, сначала потихоньку, потом быстрее, все ловчее перебирая ногами. Глаза закрыла, руки развела. Ак Ми Э посмотрела в костер. Ведь она обещала больше ни о чем не просить с той самой дождливой ночи… Значит, ни о чем и не следует… Если духи на ее стороне – сами Матушке укажут, если же нет – значит, это Ак Ми Э что-то сделала неправильно, неладно… Ох, как страшно… как страшно… Что же будет, если отберут у нее Тин Ло?.! Что ж Хранительница не останавливается?
Матушка остановилась, воздела руки, обращаясь к духам, замерла. Люди И Лай почтительно молчали. Сие настороженно посматривал вокруг. Старуха открыла глаза.
– Ничего не отвечают, – сказала она. – Ни слова не говорят. Наверное, не видят его на другом конце земли, в своей Адия…
– Хорошо, – заключил Старейшина. – Раз даже духи предков молчат, то и нам поспешно говорить не должно! Будем ждать. И коли есть правда в словах Ак Ми Э – то к осенним холодам Сан Хи Э должен явиться в поселок. А коли обманулась она ненароком, услышала то, чего не было, и не вернется этот адия, тогда и надлежит собрать Круг в другой раз. Так вот, люди И Лай! – Он поднял посох. – Если Сан Хи Э до второй осенней большой луны не появится в поселке, то соберется новый Круг Рода И Лай. Ему и решать судьбу Тин Ло! Пусть будет так по воле духов Рода и по закону предков И Лай!
Он трижды ударил посохом об землю. Люди вокруг недовольно заворочались. Это, конечно, дело Ин А Тала – суд чинить по закону предков, да только ждать-то до осени долгонько… ох, долгонько. Много лун пройдет, много дней, и урожай вновь худой собрать можно… Каждый в который раз прикидывал свое. Ворча, люди начали расходиться. Нин Эсэ решилась только бросить на Ак Ми Э огненный взгляд, да и уползла себе, потому что Сие сразу же подобрался весь, зарычал.
– Спасибо, – прошептала Ак Ми Э, проходя мимо Старейшины. – Спасибо, – оглянулась на Сие, вышагивавшего рядом.
Тин Ло тянул к зверю свои ручонки. Она посадила ребятенка на спину мощному ти-кою, а тот даже не остановился, продолжая мягко ступать сквозь людской поток. Ак Ми Э, придерживая сына на пятнистой спине огромного Сие, двинулась рядом под яростными взглядами отовсюду. И хоть бы кто-то пожалел. Никто ни единого доброго слова не сказал.
У самого домика она сняла смеющегося Тин Ло с ти-коя. Присела, обняла зверя.
– Одни мы остались, Сие, никого больше нет. Только тебя и можно просить. Только ты помочь нам можешь! Чует сердце, не успеть ему до второй осенней луны! Что я сделать могу! Ничего! Лишь тревогой изойтись. А ты можешь, мой Сие, только ты… Найди его! Найди Тая! Укажи ему скорую дорогу!
