тело, закованное в черные кандалы, подняло руку, останавливая.
– Но, если вы ее не видите, как можете утверждать, что она есть?
– Мы просто знаем, что одарены душой, – прошептала Катя, сжимая подлокотники. Перед глазами все медленно начинало плыть. – Как мы можем доказать, что она есть?
Незнакомец в обугленной маске долго всматривался в ее лицо. Подошел к ней почти вплотную. Рука в холодной перчатке коснулась ее плеча, чуть сжала. Катя поежилась – незнакомец отпустил. Она чувствовала дыхание, тяжелое, будто специально замедленное. Он несколько раз обошел вокруг нее, дотронулся пальцем до плеча, ключицы. Будто искал изъян. А потом, хмыкнув, вновь ушел к столу с кнопочками.
– Хорошо. Раз все люди так верны своему Создателю, что даже не могут допустить, что он чем-то их обделил, продолжим.
Глава сорок пятая
Если Вильгельм и ненавидел что-то больше вторников, то это явно был Штаб. Он всегда казался Почитателю фальшивым, будто бы слепленным из всего плохого, что только можно придумать, а если чего-то не придумывали, то изобретали в Штабе. Штаб виделся ему еще большим злом, чем Альбион и Академия, потому что там работали те, кого в ряды Альбионщиков принимать отказались, а в Академики не взяли из-за недостатка ума. Из-за этого они, поглощенные злобой, портили жизни всем вокруг. Всяческие отделы распределения средств, ответа от которых нужно ждать годы, кафедры ремонтных мастерских, которые только собирали документы на ремонт, но ничего не чинили, документальных дел мастера, адвокаты, отдел журналистов, которые почти и не приезжали с работы и писали откровенную чушь и ложь, множество кабинетов, занимавшихся всей работой с документами, какую только можно придумать, и депутаты, которых не принял на работу Президент. Штаб занимался всем, чем не занимались остальные, а это составляло чуть ли не восемьдесят процентов всей работы. Можно только представить, сколько гадостей они успели совершить за время своего правления – все-таки все знали, что в Штабе в основном работали те, кому жизнь не мила. Но никто в Едином Космическом Государстве даже не думал устраивать проверки. Себе дороже.
– Вильгельм Эльгендорф, Почитатель, пропуск первого порядка, быстро откройте! – снова прокричал Вильгельм, стоя у огромных круглых дверей с автоматическим механизмом. Ключ почему-то не хотел открывать их, хотя Почитатель вот уже раз десять пытался приложить нужный к доске чтения данных.
– Доступ запрещен, – отвечал ему монотонный железный голос.
– Как запрещен?! Как так запрещен?! – в который раз воскликнул Вильгельм и пнул дверь – в первый и последний раз. Дверь оказалась железная.
– Доступ запрещен, – повторил голос.
– Открой, тупая железка! Я Почитатель! По-чи-та-тель! У меня пропуск первого порядка! – прокричал Вильгельм прямо в окошко говорения, потирая ушибленную ногу. Стоять на одной ноге он, впрочем, долго не смог.
В бессилии он плюхнулся на железный пол и поморщился. Даже сидение космолета не такое твердое.
Гадкие мысли закрались в голову. Будто бы написанное в письме начинало сбываться. Он чувствовал, что там, за дверьми, кто-то специально закрывает доступ, потому что другой причины для такой блокировки просто нет. Двери закрывать не имели права, а уж для Почитателя – тем более. Для него вообще не было запретов. Во всяком случае пока.
Вильгельм вспоминал, как попадал в Штаб до этого, и усмехался. Ни одного приятного посещения.
Впервые Вильгельм попал в Штаб один. Воспитательница, приехавшая с ним из больницы, осталась в космолете, а Вильгельм медленно поднимался по порожкам на костылях. Только двери пропустили его, как Вильгельм потерял равновесие – его сбил с ног быстрый и горячий поток воздуха, словно Штаб захотел его выдохнуть или вычихнуть. Далеко он тогда не прошел. Забрел в один из первый кабинетов по коридору, забрал документ, который подтверждал его право учиться в Академии, и поковылял к выходу, стараясь не оглядываться.
Во второй же раз Вильгельм толком и из Космолета не вышел. Это случилось уже после получения титула Почитателя, в Штаб он полетел с Ульманом, а работники вышли на стоянку, отдали им документы и отпустили. Сейчас же о таком сервисе и речи не шло.
– Простите, Вы Вильгельм Эльгендорф? – раздалось над его головой. Он, тяжело вздохнув, посмотрел наверх. В обнимку с коробкой баночек, в коричневом костюмчике, подпоясанном черной лентой, стояло существо, скорее всего, достававшее Вильгельму до пояса и трясшее тремя косичками словно болванчик для машины. Из маленького носа торчало огромное кольцо, достававшее почти до подбородка. Черные глаза смотрели на Почитателя с интересом.
«Черная лента? Альбионская что ли?» – подумал Вильгельм, окинув незнакомку взглядом. Обычно работники Альбиона приезжали в Штаб только делегациями, а она была одна. Ни звука на стоянке не слышно.
– Да, это я. А что вам? – протянул он. Разговаривать с работниками Штаба хоть и совсем не хотелось, но и грубить им опасно.
– Я могу открыть. Странно, что дверь не впускает. У Почитателей ведь безграничный проход. – Пожала плечиками работница, приложила мохнатый пальчик к сенсору, и дверь открылась. – Пожалуйста, проходите.
Вильгельм, сидевший на ступеньках, развернулся так, что чуть не свалился от неожиданности. От скрипа двери по огромной и пустой стоянке Штаба прокатилось эхо.
– Там никого нет? – прошептал Вильгельм, разглядев за дверью длинный коридор.
– А кто-то должен Вас ждать? – Работница остановилась, огляделась. Косички ударили ее по плечам.
– Меня? Меня, наверное, никто… Я думал, что кто-то не дает дверям открыться с той стороны. – Вильгельм приподнялся и выпрямился. Работница на самом деле была чуть выше его пояса.
– А это невозможно, Почитатель. – Она встряхнула баночки в коробке. – Двери открываются сами по себе, их нельзя заблокировать. Кто-то, скорее всего, заблокировал Ваш пропуск, но это тоже маловероятно. Вы отдавали его кому-то?
– Я? Да так и не вспомню, наверное. За меня многие подчиненные сюда летали, – сказал Вильгельм и почувствовал, что что-то внутри него оборвалось. Он ведь всем в команде давал свой пропуск.
– Проверьте своих подчиненных, Почитатель. Может, кто-то решил нарушить Закон. Вы всегда можете сдать его, тогда его посадят в тюрьму, – спокойно ответила работница и развернулась к двери.
– Я… Даже не знаю, как вас отблагодарить.
– Не надо меня благодарить. Просто продолжайте делать Ваше благородное дело, – ответила работница и поправила банки. На руке ее он заметил еще одну черную повязку. Незнакомка была важным работником, раз ей разрешалось делать что-то помимо слепого подчинения Единому Космическому Государству. Задерживаться обыкновенные работники не могли, а она уже могла опаздывать.
Вильгельм, дождавшись, пока работница скроется за одной из дверей, убежал в длинный коридор, казавшийся бесконечным круглым тоннелем, покрашенным в темно-коричневый.
Все кабинеты Штаба пронумерованы, но никто никогда
