— Кто-то бросает вызов юному мастеру.
***
Время: на следующий день. Солнце затянуто серыми тучами.
Место: лес вокруг болота, раздражающий писк комаров над ухом. Рядом с берегом ходит молодой Учиха в жёлтом плаще и высоких сапогах. В глазах горит шаринган. Сачком ловит лягушек.
— Опять не то, — освобождаю пойманную добычу. — У красной лягушки только три белых пятна, а нужно минимум пять.
— Что мы здесь делаем? — ворчал левитирующий призрак. Не понимаю его недовольства, это не ему нужно уворачиваться от кровожадных комаров.
— Пытаемся поймать редкий вид, — осматриваю болото шаринганом. — В общественной библиотеке Травы была энциклопедия о редких экстрактах. Если правильно обработать выделения красной лягушки, то получится первоклассный консервант. В нём я смогу намного дольше и лучше сохранить добытые улики.
— Ещё не наигрался в детектива, — вздохнул Тобирама-сенсей. Или издал очень похожий звук разочарования. Он же призрак и ему дышать не надо. — Несколько дней назад прилетала летучая мышь с посланием о разграблении могил твоих родителей. Почему ты ещё не там?
— Это не рационально, — иду вдоль берега. — У произошедшего только две причины. Первая заключается в том, что какой-то аморальный учёный решил поставить эксперименты на двух могущественных Учиха. Но мы оба знаем, что такого учёного ждёт облом, — ловлю понимающий взгляд от сенсея. — Так что пусть Коноха сама занимается поиском преступника. От Учиха там только имена на надгробиях. Вторая причина заключается в том, что кто-то намеренно выманивает меня в Коноху. Вполне возможно, что на кладбище установлены мины. Если мне это известно, так зачем плясать под чужую дудку? Подожду следующий ход, проверю его настойчивость.
— Проклятие Учиха не затронуло твоё критическое мышление, мальчик.
— Спасибо, наверное, — ещё раз окидываю шаринганом болото. — Похоже, мы здесь застряли надолго. С первого дня нашего знакомства мне интересно: а чего от Конохи ожидаешь ты, сенсей? Если забыть о мечтах твоего брата Хаширамы. Чего хотел ты, Тобирама Сенджу, когда только строилась Коноха?
— Единства, — короткий и быстрый ответ.
— Может быть, немного подробностей?
— Зачем тебе это? — подозрительно сощурился.
— Ох, сенсей, я ведь говорил правду при знакомстве. Моё путешествие заключается не только в поиске силы и знаний, а также в приобретении мудрости. От кого мне ещё черпать опыт в этом болоте? Не от комаров же.
— Мог хотя бы изобразить лесть, похвалить мои навыки и подчеркнуть достижения.
— Я же высокомерный Учиха, — дерзкая усмешка. — Мне на генетическом уровне запрещено признавать кого-то лучше себя.
— И зачем я только терплю тебя? — призрак покачал головой. — Воля огня – это смесь идеалов Хаширамы, моих, ещё не свихнувшегося Мадары и десятков других глав кланов, что присоединились и поддержали создание первой в мире скрытой деревни. Это идея об одной крыше над головой. Чтобы сильный защищал и помогал развиваться слабым. Не знаю, известно ли тебе, Саске, но я преподавал в первые годы академии ниндзя, выпустил свой первый класс, — на несколько секунд на лице человека, что всегда стремится держать эмоции под контролем, появилось блаженство ностальгии. — Коноха должна была стать убежищем для наших людей, а получилось наоборот. Закончивший стрессовую миссию шиноби возвращается в новую ловушку стресса: влияния кланов, политические игры. Все от друг друга секретничают, плетут заговоры, подставляют и обкрадывают. Коноха превратилась в банку с пауками.
— Всё верно, — с лёгкой улыбкой вспоминаю, как уже почти полгода не ношу протектор Конохи. — Прошло много лет со дня основания, а мы так и не стали одной семьёй. Каждый сам у себя на уме, — усилием воли прогоняю воспоминания из архивов Орочимару о миссиях Корня, что легко и постоянно жертвовал своими людьми. — Но я благодарен тебе за рассказ о воле огня. Теперь я лучше понимаю философию Конохи, — дипломатично умалчиваю, что из моего выпуска только два или три генина готовы защищать и поддерживать незнакомцев с протектором Листа, а не свалят при отсутствии материальной выгоды.
— А ты что думаешь о воле огня? — сенсей смерил меня взглядом.
— Спрашивать меня о принятии философии бессмысленно, ведь я теперь не шиноби Конохи, а обычный бизнесмен, — говорю это с лёгкой радостью в голосе. Я и раньше был своенравным типом, а после пробуждения стал ещё хуже.
