— Эй, детка, ты там наверху? — Папин баритон долетел с улицы.
Я взглянула вниз с крыши и улыбнулась. Мама, папа и инспектор Джейн стояли перед книжным магазином. Папа нес бутылку вина. У Джейна в руках была тетрадка и ручка, и я знала, что он собирается парить меня относительно методов казни Эльфов и попытается, еще раз, получить мое копье.
Я была взволнована тем, что мои родители решили остаться в Дублине. Они приобрели дом в городе, таким образом, мы могли общаться. В один из таких дней, я бы отдала маме большую часть Алининых вещей. Мы бы сидели и разговаривали, сходили бы в ее квартиру. Я бы показала маме колледж, где Алина была счастлива все это время. Мы будем помнить ее, и будем праздновать то, что мы когда-то праздновали с ней, когда она была рядом. Моя мама стала теперь другой женщиной, более сильной, более живой, чем когда-либо прежде.
Папа собирался стать кем-то вроде брехона[45]или членом законодательного собрания и работал с Джейном и его командой, поддерживая порядок в Новом Дублине. Он хотел сражаться, но мама восприняла эту идею в штыки.
Она возглавляла группу под названием НДО. Группа Ново-Дублиновские-Озелинители посвятила себя озеленению города: удобрению почвы, наполнению горшков, замене дерна и, со временем, восстановлению парков и возращению жизни. Это была идеальная работа для нее. Она была отличной гнездующей птицей, а Дублин был тем гнездом, которое крайне нуждается в оперении.
— Открыто, заходите, — отозвалась я.
Мама была с двумя керамическими горшками, и я видела зеленые листики проросших луковиц. Все мои оконные ящики и вазоны были все еще пусты. У меня не было времени, чтобы пойти в аббатство и выкопать несколько растений. Я надеялась, что это были подарки на новоселье.
Я повернулась и проверила на столе. Напитки были охлажденными, тарелки на улице, салфетки сложенные. Это была моя первая садовая вечеринка.
Бэрронс навис над газовым грилем, жаря толстые стейки и пытаясь безуспешно, скрыть свое отвращение. Я не была уверена, находил ли он сам процесс приготовления мяса отвратительным, в отличие от еды в сыром виде, или ему просто была не очень мертвая корова, поскольку он предпочитал живую… корову. Или живое что-нибудь.
Я не спрашивала. Некоторые вещи лучше оставить недосказанными.
Он посмотрел на меня, и я вздрогнула. Мне всегда его не хватает. И всегда так будет.
Он живет.
Я дышу.
Я хочу. Его. Всегда.
Огонь для моего льда. Лед для моей лихорадки.
Потом мы пойдем в кровать, и когда он нависнет надо мной, смуглый, огромный и вечный, я познаю удовольствие. Кто знает? Намного позже мы могли бы улететь на паре Охотников к луне.
А пока я ждала к обеду компанию, поднимающуюся по лестнице, я смотрела на город. Он был темным, и мерцало только несколько огней. Это был уже отдаленно не тот город, в который я приехала в прошлом августе; но я все еще любила его. Однажды, он снова будет наполнен жизнью, снова переполнен крайком.
Дэни была там где-то на улице. Вскоре я найду ее.
Но не для того, чтобы убить.
Мы станем сражаться спиной к спине.
Сестры и все.
Я думаю, Алина поймет.
Хороших ребят от плохих не так уж легко отличить друг от друга, как я думала раньше.
Ты не можешь посмотреть на кого-то глазами и оценить его.
Ты должна смотреть сердцем.
Конец…
