— Как я понимаю, они погибли по той же самой причине, что и Охотница?
— Отчасти. Солдат я сюда специально не заманивал. Но раз уж они пришли, я решил… Это был отряд котов-гвардейцев, самые грозные солдаты, каких когда-либо имел в своем составе Громбелардский легион. Я их боялся. Я не понимаю котов и то, что ими руководит. Думаю, это никому не нужное племя.
— Достаточно, — остановил его старик.
Он снова улыбнулся.
— Твои знания о мире, сын мой, весьма поверхностны…
Хенегель склонил голову.
— Да, это правда… Все, что я знаю, касается только сил Шерни. Где мне брать иные знания, господин? Но я думаю, что это неведение достойно похвалы. Для всего моего племени. Ибо оно определяет величину жертвы. Мы отказались от всего, страж.
Горбун молча кивнул.
— Я тоже не терял времени зря, — помолчав, сказал он. — Тебе удалось сделать так, что в Громбеларде воцарился хаос, я же позаботился, чтобы не восстановился порядок. Надо полагать, ты догадываешься, что странное поведение князя-представителя…
— Не взялось ниоткуда, естественно, — закончил Хенегель. — Да, господин, я прекрасно это понимаю. Меня беспокоит другое. Княгиня?..
— Она здорова, хотя начинает доставлять некоторые хлопоты. Как-нибудь справимся, — заверил его Отверженный. — Когда придет время, я пойду за ней. Пусть это тебя не волнует.
— Я боюсь, господин, — откровенно сказал Хенегель. — Эта женщина крайне нам необходима. Я боюсь, — повторил он. — Слишком многое зависит от жизни и здоровья одной, ни о чем не подозревающей личности.
24
Мало кто представлял себе истинное значение и силу Имперского трибунала. Естественно, все знали, что эта организация обладает неограниченными возможностями и широким влиянием, но лишь немногие располагали сведениями о фактических пределах власти серых урядников. Особенно в чрезвычайных ситуациях.
Верховные судьи трибунала никогда не имели собственных резиденций в столицах провинций. Наиболее распространенной функцией трибунала было преследование и предание суду разного рода преступников, но намного важнее были иные, не столь заметные задачи: контроль над завоеванными территориями, осуществлявшийся при участии войска, и, наконец (а вернее, прежде всего), надзор за любыми действиями императорских представителей. Естественно, чтобы надзор этот имел хоть какой-то смысл, высокопоставленные урядники трибунала не могли быть зависимы от властителей провинций; да, они подчинялись их распоряжениям в отношении преследования обычных преступников — и все. Поэтому в Кирлане сочли разумным, чтобы резиденции верховных судей в провинциях не располагались в тамошних столицах. Это ограничивало количество неизбежных конфликтов и позволяло некоторым образом «замаскировать» непосредственные контакты судей с имперскими властями в Кирлане.
В Громбеларде столицей трибунала был Бадор; в остальных городах — в том числе и в Громбе — верховный судья трибунала назначал своих наместников. По очевидным причинам наместник в Громбе (то есть под боком у представителя) обладал особыми обязанностями, но также и полномочиями. Некоторые из них были тайными… но и положение наместника судьи в Громбе было весьма деликатным. Уже несколько лет, а точнее, с момента, когда императорским представителем в Громбеларде стал Н. Р. М. Рамез, место первого наместника в столице оставалось свободным.
Весть о необычном назначении ее высочества Верены совпала со слухами, затем подтвержденными известием, о временном расторжении ее брака. Армектанцы, очень ценившие личную свободу, считали разводы, как временные, так и окончательные, делом понятным и нормальным. Тем не менее этот развод — такой развод, совершенный таким способом и в такой момент, просто должен был стать сенсацией и скандалом. Практически в одно мгновение его высочество князь Рамез, носитель именитой фамилии и один из самых могущественных людей в империи, зять императора, превратился во всеми презираемого и никому не нужного мелкого чиновника. Все от него отворачивались, кто демонстративно, кто с ужасом. Сразу же всем и всюду стало ясно (хотя прямо об этом и не говорилось), по чьей вине в провинции сложилась столь тяжелая ситуация и кого император привлечет к ответственности. Единственная дочь властителя империи расторгла свой брак, одновременно согласившись с назначением на не занятый уже много лет, особый пост, который неожиданно оказался необходимым! Император хотел иметь в Громбе кого-то, кому он мог бы доверять, — ибо человек, которому он доверял до сих пор, его подвел. Даже если бы все это было разглашено с помощью герольдов, оно не могло бы стать более очевидным.
Таким образом, князь-представитель императора, не лишенный официально ни власти, ни привилегий, оказался, по сути, как без того, так и без другого. Явное пренебрежение или хотя бы небрежное исполнение его распоряжений стало чуть ли не обязательным с точки зрения Громбеларда, Вечной империи и самого императора. Тем внезапнее и быстрее возросло значение княгини — мало того, что дочери властителя, но к тому же еще и особы, пользующейся доверием Кирлана. Каждый, кто хоть немного ориентировался в политических делах империи, прекрасно знал, что император не из тех, кто склонен делить должности среди ближайших родственников. При назначении на самые высокие посты император прежде всего принимал во внимание способности и лишь затем фамилии. Из трех сыновей властителя ни один до сих пор не стал представителем ни в одной провинции империи! Впрочем, ни для кого не было тайной, что эту политику поддерживает (а может быть, диктует) императрица — связи которой с трибуналом были столь же очевидны, сколь и неофициальны. Казалось, что первая дама империи, небывалая энергия которой была прекрасным дополнением к неординарному уму мужа, столь же любит своих сыновей, сколь и не доверяет их способностям… а может быть, и лояльности. Ей хорошо были известны их амбиции, чрезмерные, скажем так…
Верене же она доверяла.
И все же они были друг на друга совершенно не похожи. Вернее, похожи чертами лица, но характерами они различались полностью. Но о членах императорской семьи рассказывали столько разных историй, что невозможно было понять, какие из них истинны, а какие выдуманы от начала до конца.
— Ваше высочество…
Женщина, сидевшая за тяжелым столом, опираясь локтями на его крышку и опустив голову на руки, даже не шевельнулась. Стол был завален множеством всевозможных документов. Кроме него и нескольких стульев, в комнате — впрочем, весьма небольшой — не было почти ничего. На одной из стен виднелся большой герб империи — серебряная четырехконечная звезда в окружении трех поменьше. На другой стене висело (а как же иначе?) несколько образцов оружия из различных краев Шерера; без оружия в поле зрения армектанцу было несколько не по себе…
С. М. Норвин, военный комендант гарнизона в Громбе, сделал два небольших шага вперед и откашлялся.
— Ваше высочество, — повторил он.
Княгиня подняла голову. Норвин почти испугался, увидев бледное лицо и покрасневшие глаза с темными кругами под ними.
