Я отослал остальных прочь, возвратился в подземную темницу и позвал Орга. Он вырос до таких огромных размеров, что я не понял, как он вообще мог проникать в башню, ибо все двери там казались слишком маленькими для него. С помощью нескольких слов и многочисленных жестов он объяснил, что пробирался в башню через пролом в стене, оставленный выпущенным из катапульты камнем.
— Ты можешь удерживать замок до возвращения короля Арнтора, — сказал я Оргу. — Если ты останешься здесь, все убитые нами остерлинги — твои. Или ты можешь пойти со мной. Голодать тебе не придется, поскольку нам предстоят кровопролитные бои, и, вполне вероятно, ты пригодишься нам.
— На север?
— Нет, на юг. В пустыню.
— Руины? Леорт говорит, руины. Я уже и забыл.
— Да, возможно, ты найдешь там своих соплеменников, хотя обещать ничего не могу.
Я возложил на Анса прежние обязанности, и, хотя он не доверил секрет Дансу, он взял Галену в помощницы. Когда мы уже проделали часть пути на юг, я увидел однажды, как Галена парила над землей, несомая на плечах неуклюже ступающим чудовищем, которого я видел скорее своим мысленным оком, нежели телесным зрением.
Прошла неделя, потом другая. Возьмись я описывать все события, приключившиеся с нами, мое повествование продолжалось бы бесконечно. Мы дважды вступали в бой. Потерпев поражение днем, мы вернулись ночью с сотней химер и четырьмя десятками огненных эльфов. Орг напал на неприятеля с тыла. Несколькими днями позже мы увидели столб черного дыма на горизонте, а еще через три дня впереди показалась заснеженная вершина Огненной горы.
Мы присоединились к войску короля. Он послал за мной, и я нашел Арнтора раненным, а Била ухаживающим за ним.
— Мы освободили вас, чтобы вы сражались за нас, — сказал он, — но вы были слишком слабы для этого.
Я согласился.
— Однако у вас хватило сил, чтобы исчезнуть. Исчезнуть и забрать с собой лорда Эскана. Что вы с ним сделали?
— Я позаботился о том, чтобы ему промыли и перевязали раны, — сказал я, — и чтобы лорд Пейн, его сын, остался с ним. Они находятся в моем замке Редхолл.
— У него нет сына.
— Значит, я говорю не о лорде Эскане, ваше величество, поскольку у человека, о котором я говорю, есть внебрачный сын, барон Йотунленда. Несомненно, я принял за вашего граф-маршала кого-то другого.
Арнтор перевел взгляд на Била, который сказал:
— Дело попахивает сплетней — интересной, но малосущественной. Вы привели подкрепление?
— Меньше сотни человек.
— Сколько именно?
— Шестьдесят семь мужчин, способных сражаться, и двадцать две женщины, способные согнуть лук.
— А у них есть луки, чтобы сгибать?
Я кивнул и добавил, что у нас недостаточно стрел.
— На севере вы стреляли из превосходного лука. Я рассказывал его величеству об этом. Ваше выступление на состязаниях лучников, хотя и хорошее, разочаровало его.
— Оно разочаровало и меня тоже, — сказал я. — Почему бы не провести еще одно состязание здесь? Возможно, мне удастся выступить лучше.
— Это безумие, — сказал Арнтор.
— Согласен, ваше величество. Но не я завел разговор о состязаниях. Если вы хотите, чтобы я командовал вашим войском, я приму командование и сделаю все, что в моих силах. Если вы хотите, чтобы я сражался как один из многих рыцарей, я все равно сделаю все, что в моих силах.
— Армией Целидона командуем мы. Или вы полагаете нас не способным подняться с постели?
— Я надеюсь, у вас хватит сил и на большее, ваше величество.
— У нас достанет сил, чтобы подняться на ноги, когда придет время, — подняться на ноги и сесть на боевого коня. Мы бы назначили вас своим заместителем, если бы могли.
Я поклонился:
— Ваше величество оказывают мне слишком большую честь.
Он горько улыбнулся:
— Вот именно. Вам нельзя доверять. Мы знаем. Вы из Эльфриса, как бы вы ни выглядели и что бы ни говорили. Мы тоже, и мы хорошо знаем себе подобных. — Думаю, он рассмеялся бы, как смеются эльфы, когда бы не рана. — Я родился в Эльфрисе. И моя царственная сестра тоже. Вы знаете эту историю?
Я кивнул:
— Ваш царственный брат рассказывал мне, ваше величество.
— Он умер. Мы пытались призвать его на помощь, но его нет в живых. Это вы убили моего брата, сэр Эйбел?
— Нет, ваше величество.
— А вы сказали бы нам правду, сэр Эйбел, будь вы повинны в его смерти?
— Да, ваше величество.
Горькая улыбка вновь тронула губы короля.
— Он сказал бы, милорд Бил?
— Думаю, да, ваше величество.
Арнтор закрыл глаза:
— Я молю Скай о том, чтобы человек, убивший моего брата, примкнул к нам, причем в ближайшее время. Мы нуждаемся в нем.
— Оверкины вняли вашим мольбам, ваше величество.
Его глаза широко открылись.
— Он с вами?
— Тот самый слепец? — спросил Бил. — Мой зять рассказывал мне.
Я кивнул.
— Сетр был нашим братом. — Голос Арнтора упал до шепота. — Мы с ним, бывало… Впрочем, сейчас это не имеет значения. И мы не станем мстить за нашего брата незрячему человеку.
Я опустился на колени:
— Я говорю от имени Вальфатера и его сынов, ваше величество, ибо знаю и одного, и других. Торжествовать над врагом хорошо, но еще лучше заслужить право торжествовать над ним. Я не успешнее любого другого человека могу предсказать, одержите ли вы победу, но сегодня вы совершили нечто большее.
— Благодарю вас. — Король снова закрыл глаза, а потом снова открыл, еще шире прежнего. — Вы говорите, этот человек слеп. Но мы не слепы. Разве нам незнаком ваш шлем?
Я протянул шлем Арнтору:
— Он ваш, ваше величество, коли вы желаете.
— Не желаем. Мы говорим лишь одно: вы не должны надевать его в нашем присутствии.
Я поклялся, что не стану.
— Нам надо собрать все наши силы. Познакомьте сэра Эйбела с положением дел, Бил.
Бил прочистил горло:
— Буду краток. До недавнего времени правой рукой его величества являлся герцог Кат. Со смертью последнего, наступившей два дня назад, данная должность переходит к вашему сеньору. Я посоветовал его величеству вызвать герцога Мардера и убедить последнего в необходимости руководствоваться во всех действиях вашими советами. В ходе официальной процедуры назначения на должность ваше имя упоминаться не будет, как вы понимаете. Вы согласны?
Я ответил утвердительно, и процедура состоялась: Мардер отдал свой меч Арнтору (который сидел в задрапированном алым бархатом кресле, заменявшем трон) и принял обратно из его рук, чему свидетелями стали все оставшиеся в живых пэры.
