Какая, в принципе, разница? Всего лишь разные названия одного и того же. Только «Ки» - японское, а «Ци» - китайское. В санскрите вообще «Жива» или «Прана»… хотя, нет. «Прана» - это уже несколько иное понятие. Более узкоспециализированное. Но, не важно.
Мир стал простым. И я увидел, что могу взаимодействовать своей Ки с Ки, текущей по телу Фины. Что, по сути, нет никакой разницы и «личности» у Ки. Ки – едина. Она течёт через нас, не принадлежа нам.
И этот поток, как проводник, как кабель для электричества, можно использовать для взаимодействия. Как по кабелю можно передать информационный сигнал, так и в потоке Ки можно передать намеренье. Разрушительное или…
Меня накрыло невероятным по силе воодушевлением. Это было… Просветление, не иначе. Я понял Путь Ай-Ки! Я понял то, что пытался нам, оболтусам, объяснять старый сухонький О-Сенсей, катавший нас, бугаёв, по татами, как детей. Я увидел то, что он хотел сказать!
Любые слова для описания этого понимания будут ложью. Написав тысячи листов текста, я всё равно не смогу описать того, что мне открылось в тот момент…
Зато, это оказалось так легко применить… Легкое усилие не усилие, посыл, намеренье… нет, всё ложь! Все эти слова ложь! Они не опишут того, что между нами происходило. Нашего взаимодействия.
Но хоть как-то это описать надо. Так что, пусть будет «волна». Прокатилась эта «волна», гармонизируя не только меня, но и её. И «Мад Вири»… отступило.
Фина пришла в себя.
- Вик, - раздался её голос.
- Да, Мастер Фина, - ответил я.
- Отпусти меня, - попросила она.
- Бой закончен? – уточнил я.
- Да. Бой закончен, - ответила она. Я кивнул своим мыслям, выполнил завершение асае и разрыв дистанции в сторону головы лежащего уке.
Фина встала.
- Ты был прав, Вик, - невесело улыбнулась она. – Мой меч ржавел эти годы. А ты стал лучше. Что это было, в конце?
- Путь Гармонии Духа Ай-Ки, - ответил я.
- То есть, не Путь Боя, не Боевое Искусство?
- Нет. Путь Гармонии с Миром, - ответил я, всё ещё чувствуя часть того Просветления. Но оно уходило. Это было мучительное ощущение, когда ясность и простота постепенно отступают, оставляя лишь ощущение, воспоминание о себе. О том, что ты познал, прикоснулся к чему-то великому и грандиозному, настолько чистому и невыразимому… Но ты больше не помнишь этого. Оно от тебя ускользает, сколько бы ты не пытался удержать и сосредоточиться.
- Мне открыл его О-Сенсей Морихэй Уесиба в шестидесятых. И я только-только начинаю улавливать крохи понимания этого Пути.
- Ты необычайно красноречив сегодня, Вик, - улыбнулась Мастер Фина. Я смущённо пожал плечами. – Пойдём лучше, поедим чего-нибудь. А то я почему-то так голодна сейчас, что быка бы съела.
- Ещё бы, - хмыкнул я. – Неделю махаться…
- И прикройся, что ли? – стала её улыбка ехидной.
Я глянул вниз, на себя, и всю пафосную просветлённость с одухотворённостью, мгновенно унесло, а в лицо бросилась краска. В следующий миг я уже исчез в прыжке, в свою комнату, где поспешил одеться, и только потом вернуться прыжком обратно, чтобы проводить гостью на приём пищи. Судя, по времени суток, на ужин. Хотя, если учесть плотность предстоящего обжорства, то скорее уж поздний обед…
***
Глава 96
***
Наблюдать, как в огне корчатся и сгорают твои собственные тела… это странный опыт. Но неплохая практика.
Просить беременную жену жечь трупы… я посчитал неуместным. Звать для этого кого-то из учеников или Мастеров Камар-Таджа… тоже не слишком правильно.
Вот и пришлось идти самому. В конце-то концов, любой навык тренируем. Даже, если это богомерзкая мне противная магия. А быть Верховным Чародеем и не быть в состоянии даже нормально поджечь свечу… это стыдно. Кому угодно другому я заткну рот, просто сделав морду кирпичом и напустив на себя загадочного вида – пусть он сам себя убедит, что это не криворукость, а невлюбленная Мощь Верховного Чародея, что щелчком пальцев устраивает взрыв, как от стодвадцатипяти миллиметровой миномётной мины, разносящей в клочья Экстерналов.
Но себе-то самому не соврёшь.
Так что, какую бы нелюбовь к Магии я не питал, а соответствовать должности надо. Тем более, такой случай: когда одним моим трупом больше, одним меньше – никто и не заметит.
В этот раз было другое плетение. «Огненный ковёр», а не «Искра». Оно было посложнее. Но для него прокол требовался пошире, чем для «Искры». Значительно.
И, как ни странно, оно получилось намного легче, ведь с созданием плетения и нитей у меня особых проблем не было: пространственное воображение и умение концентрироваться в достаточной степени развиты. Вся сложность была в проколе. В том, чтобы его сделать маленьким. Здесь же минимальная ширина прокола примерно соответствовала той, какая у меня получалась в «Искре», при том, что само плетение «выдерживало» значительно большую «нагрузку».
В общем, долго объяснять. Делать гораздо быстрее: десяток красивых движений руками, словно в одном из комплексов Кунг-Фу, красивый узор из светящихся красным нитей в воздухе передо мной, толчок этого узора от себя с активацией, и всю площадку, на которой мы с Мастером Финой неделю резвились, а это почти сто на сто метров, накрывает толстенное одеяло пламени. Красиво.
Нет, без дураков, красиво. Запах только… лишний раз о крематориях Аушвица напомнил.
Потушить магическое пламя было сложнее, чем создать. Пришлось повозиться. Но, не то, чтобы это создало какие-либо критические трудности. Только-то что огонь дольше горел, чем нужно было. Камень площадки раскалил и он где-то потёк, где-то полопался, воздух вокруг разогрелся, как в сауне.
А я… отошёл метров на пятьдесят от края и… решил проверить ещё один момент, связанный с моей регенерацией, тобишь, уже даже не регенерацией, а самовосстановлением, поскольку «регенерацией» такое уже не назовёшь.
Восстановление из пепла. Очень уж мне запомнился крематорий Аушвица. В тот раз, когда Шмидт меня «размораживал». И тот страх. Страх - что так и не вынут меня из этой печи. Просто сожгут до пепла, не снимая цепей…
Вот и сидел в подкорке все прошедшие годы вопрос: а смогу ли?
Так, когда пробовать
