Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
Союза и учли все ошибки, сделанные северными соседями. В Китае тоже провели рыночные преобразования, но воздержались от приватизации по российскому образцу. Сырьевые предприятия остались в собственности государства, которое до сих пор пребывает под контролем Коммунистической партии Китая. Все реформы заранее просчитывались и носили, в отличие от России, постепенный характер. В итоге социалистический Китай превратился во вторую производящую экономику мира и не собирается останавливаться на достигнутом.
Успехи Китая были бы совершенно невозможны без тщательного, скрупулёзного изучения советского, а позднее российского опыта. Северные соседи двигались первыми, лбом пробивали сырую руду Истории, и разумеется, ошибались.
Как минимум две величайшие исторические ошибки были совершены советскими лидерами. Во-первых, неудачная политика в области сельского хозяйства, начавшаяся со сплошной коллективизации. Во-вторых, неоправданно щедрая помощь в поддержке всевозможных антиколониальных и национально-освободительных движений по всему земному шару, помощь, обошедшаяся в десятки миллиардов долларов, и живыми деньгами, и поставками сырья и товаров, и вооружениями, и засылкой специалистов, и усилиями дипломатов. Деньги, которые могли бы превратиться в мясо и масло на столах советских граждан, широким потоком утекали в братские страны, в поддержку дружественных режимов.
* * *
Можно много спорить, в какой же момент Микоян повернул историю русской цивилизации. Может быть, когда построил мясокомбинаты? Или когда организовывал ленд-лиз? Или когда договаривался с Мао? Или когда завалил всю страну рыбными консервами? Или когда инициировал разоблачения сталинской репрессивной машины? Или когда остановил вторжение в Польшу? Или когда обратил Фиделя Кастро в социалистическую веру? Или когда уговорил того же Фиделя разрешить вывоз ядерных боеголовок? Или когда продавил решение не водить войска во Вьетнам? Каждый случай — индивидуальный, в каждом моменте, помимо собственно воли и инициативы Микояна, имело место схождение разнонаправленных исторических интенций. Нигде Микоян не действовал в одиночку, повсюду он следовал за суммой исторических обстоятельств, за общим импульсом.
Умение уловить этот импульс, политическое чутьё, осознание закономерностей — и есть главное благо действующего практического политика.
Ещё одно. Микоян работал не сам по себе, он всегда возглавлял огромные структуры, народные комиссариаты, потом — министерства; десятки тысяч квалифицированных специалистов трудились под началом Микояна. Он отвечал за всю эту огромную человеческую машинерию. За ним шли, на него полагались, на него надеялись, ему верили. От Микояна зависели судьбы, карьеры, зарплаты, пенсии, назначения и увольнения и даже уголовные дела. Нужно было проявлять сверхосторожность, сохранять баланс, мыслить здраво и масштабно, чтобы доводить сотни и тысячи практических дел до нужного результата.
Брежневская экономическая система сформировалась с начала 1970-х годов уже без участия Микояна. Она была основана на коррупции, приписках, очковтирательстве, воровстве, кумовстве, разложении, всесилии номенклатуры, тотальном идеологическом контроле, иезуитстве. Торговля — когда-то сфера ответственности Микояна — прогнила насквозь, снизу доверху. Даже протеже Микояна, министр рыбной промышленности Александр Ишков, достойный человек и дельный профессионал, оказался замешан в махинациях.
Брежневский социализм, после заполошенного истерического хрущёвского, и тем более после опасного кровавого сталинского, стал своего рода призом для руководства СССР: никаких расстрелов, никаких реформ, база создана предшественниками, теперь можно просто выкидывать общие лозунги вроде «мира во всём мире» и ничего принципиально не менять.
Когда умер Брежнев, ничего не хотели менять, его место занял Андропов, такой же старик. Суслов ушёл на полгода раньше Брежнева. Умер Андропов — снова ничего не хотели менять, выбрали насквозь больного Черненко. И только после четвёртых подряд кремлёвских похорон (Суслов, Брежнев, Андропов, Черненко) дошла очередь до относительно молодого Михаила Горбачёва. Он наконец отважился на проведение реформ.
Смерть троих подряд престарелых генеральных секретарей — это и был конец СССР. По меткому выражению писателя Василия Аксёнова, «сама должность энергетически иссякла, превратилась в чёрную дыру». Даже не самые умные люди поняли, что дело плохо, если руководство сверхдержавы упорно выдвигает в лидеры немощных патриархов, не способных выдерживать рабочие нагрузки.
Между тем Вячеслав Молотов дожил до 1986 года, Лазарь Каганович — аж до 1991-го. Оба застали времена гласности и яростную критику Сталина, которому они верно служили. Оба наблюдали, как рушится система, построенная ими, казалось, на века.
Оба они оказались героями публикаций общества «Мемориал» — его сотрудники добились обнародования значительной части «расстрельных списков» второй половины 1930-х годов. Подписи Молотова и Кагановича стоят на сотнях документов. Но для них публикации «Мемориала» не имели никаких последствий. В СССР не стали проводить декоммунизацию, не объявили КПСС вне закона, как это было сделано в странах Восточной Европы. Коммунистическая идеология уцелела, в стране до сих пор живут многие миллионы её приверженцев. Опыт СССР до сих пор тщательно изучается, и не только внутри страны.
В воображении многих писателей может существовать «небесный СССР», страна тоталитарная, но сохранившая элементы частной собственности хотя бы в аграрном секторе, позволившая крестьянам создавать фермерские хозяйства. В такой стране продовольствия могло бы быть больше, а смертей, отчаяния, воровства и ненависти — меньше. В такой стране инициативный и энергичный Анастас Микоян мог бы развернуться. В такой стране лидеров, подобных Микояну, появилось бы сотни, если не тысячи. И такая страна вполне могла бы возникнуть в правление Хрущёва начиная с 1956 года, если бы он не отдал приказа о военном подавлении Венгерского восстания и не рассорился бы с лидером Югославии маршалом Тито. В тот момент была реальная вероятность организовать нечто вроде нового НЭПа, хотя бы в самом скромном и осторожном его виде. Микоян всерьёз на это рассчитывал. Увы, возможность была упущена. Хрущёв, мысля себя либералом, по сути оказался таким же диктатором, как и Сталин. Не столь жестоким, но таким же упрямым и своенравным.
* * *
Социализм — планетарный цивилизационный феномен.
В ХХ веке его начинали и развивали в Советской России. Теперь этот феномен живёт благодаря усилиям модернизированного Китая.
Учитывая невероятные китайские достижения, можно предположить, что мировой социализм не только не пребывает в упадке, но ещё не достиг пика своего развития.
В систему социализма были включены десятки стран на всех континентах. Россия, Китай, Вьетнам, Северная Корея, Ангола и Мозамбик, страны Восточной Европы и Латинской Америки.
С учётом воспроизводства и умножения численности населения, в ХХ веке в систему социализма были вовлечены не менее 2,5 миллиарда человек.
Ещё больше людей проживало в странах, образовавших так называемое движение неприсоединения. Самые густонаселённые — Индия и Индонезия. Эти страны формально держали нейтралитет, балансируя между капитализмом и социализмом, получая выгоды с обеих сторон. На деле же движение неприсоединения стало возможно только после политических и экономических побед социализма в наиболее сильных державах Евразии, в СССР и Китае.
Не будь социализма — не было бы и неприсоединившихся стран.
Большевики, коммунисты Советской России шли первыми, беря на себя всю ответственность за результат, тот или иной.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
