Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
А теперь о телефонном разговоре с председателем Совета министров Италии Д’Алемой, состоявшемся перед моим и моих коллег вылетом в Югославию.
– Мы сейчас предпринимаем активные усилия, для того чтобы найти политический выход из ситуации в Югославии, – сказал он. – Я думаю, что этого нельзя сделать, пока не поступит значимый позитивный сигнал из Белграда.
В ответ на мою просьбу пояснить, что Д’Алема подразумевает под словом «значимый», он сказал:
– Во-первых, надо приостановить наступление на косовских албанцев и начать вывод сербского спецназа из края, как предлагал Милошевичу Холбрук. Во-вторых, необходимо возобновить переговоры на базе политического соглашения, которое было подготовлено в Рамбуйе.
– Пойдет ли на это Милошевич? – задал я вопрос, как бы рассуждая вслух. – Вы знаете, что Россия поддерживала переговоры в Рамбуйе. Но Милошевич уже заявил, что натовские бомбардировки перечеркнули все, что было достигнуто ранее. Я вижу свою задачу в том, чтобы добиться от Милошевича позитивного «сигнала».
– Таким минимально необходимым для нас «сигналом» было бы прекращение наступления в Косове и начало вывода спецподразделений из края, – уточнил позицию Д’Алема. – Если вы ничего не добьетесь в Белграде, то для Запада и для американцев это будет означать, что с Милошевичем нельзя иметь дело. Это даст НАТО основание перейти к третьему этапу операции, который будет тотально разрушительным. Бомбардировки не только не прекратятся, но даже усилятся. Милошевич должен четко определиться. Иначе, повторю, действия НАТО будут тотально разрушительными.
В этих словах уже звучала угроза. Я ответил на нее спокойно:
– Вы думаете, будет легко перейти к третьему этапу, особенно если речь пойдет о наземных операциях? Они приведут к большим жертвам. Всем известно: югославы – крепкий орешек. Вспомните историю Второй мировой войны: германская армия была достаточно сильна, но ничего не смогла сделать с Югославией. Повторю, нынешний выбор НАТО – это путь в никуда.
Я еду в Белград не только для того, чтобы помочь Милошевичу найти выход из сложившейся ситуации. В равной мере я хочу помочь немцам, итальянцам, французам, да и самим американцам. Я стремлюсь делать все возможное, чтобы сохранить тот позитивный потенциал, который был накоплен после окончания холодной войны. Недостаточно получить «сигнал» только от Милошевича. Почему бы НАТО не объявить о паузе в бомбардировках? Ведь это тоже будет «сигнал»?
– Если Белград проявит готовность остановить кровопролитие в Косове и начнет вывод из края своих спецподразделений, то можно было бы приостановить бомбардировки Югославии, – повторил Д’Алема. – Наверное, порядок должен быть таким: сначала пауза в бомбардировках, а потом начало переговоров. Я разговаривал с Клинтоном: незамедлительное прекращение натовских бомбардировок абсолютно нереально.
Я понял, что Д’Алема расширил приемлемые для Запада рамки «сигнала» от Милошевича и одновременно пригрозил эскалацией применения силы, если югославы окажутся несговорчивыми. Обратило на себя внимание, что и Ширак, и Д’Алема ссылались на свои контакты с Клинтоном как на главную фигуру в «антиюгославской игре» и в то же время хотели как-то обозначить свою более мягкую позицию.
29 марта мы вылетели в Белград. С аэродрома поехали в резиденцию Милошевича, находившуюся в черте города, – обычный дом, даже, как показалось, не находившийся под особой охраной.
– Сначала пообедаем, а потом побеседуем? – спросил Милошевич.
Я предпочел сразу начать беседу. Она длилась более шести часов и проходила отнюдь не легко. Не буду подробно описывать все ее перипетии. Главное, что в итоге удалось получить следующий «сигнал»:
готовность к политическому урегулированию, которое может быть достигнуто путем переговоров представителей национальных общин Косова;
готовность конструктивного подхода к переговорам, результатом которых должно стать обеспечение равных прав всего населения Косова вне зависимости от национальности и вероисповедания;
готовность сразу же после прекращения бомбардировок начать отвод югославских вооруженных сил, находящихся в Косове;
готовность обеспечить возвращение беженцев в Косово.
30 марта, вылетая из Белграда в Бонн, мы понимали, что в случае серьезного настроя в пользу прекращения ударов по Югославии американцы и другие члены НАТО могли бы воспользоваться этим «сигналом» хотя бы для объявления паузы в бомбардировках и изначальных шагов политического урегулирования. Однако едва успел наш самолет оторваться от взлетной полосы, по белградскому аэродрому был нанесен бомбовый удар.
Ведь они даже не знают, с чем мы летим в Бонн, справедливо возмущались мои коллеги, и уже дают «ответ» на неизвестный им «сигнал» из Белграда.
Предопределенность ответа на любой (кроме капитуляции) «сигнал» со стороны Югославии проявилась и при встрече со Шрёдером, которая последовала сразу же после нашего приезда. Практически, даже не пытаясь вникнуть в суть югославской позиции, прощупать возможности ее развития, федеральный канцлер парировал – «недостаточно». После нескольких попыток я почувствовал бесполезность усилий каким-либо путем сдвинуть его с зафиксированной позиции. Я узнал, что у Шрёдера предварительно был телефонный разговор с Клинтоном. Хочу подчеркнуть, что этот разговор, который предопределил позицию федерального канцлера, тоже состоялся до того, как на Западе узнали о подвижках в позиции Милошевича – он сделал свое публичное заявление позже.
Шрёдер пытался «самортизировать» проявленную им «безоговорочную жесткость» словами о заинтересованности в продолжении российских контактов с Милошевичем, о том, что следует развивать отношения ЕС с Россией – «это слишком важно для всего мира». «В отличие от других, – сказал Шрёдер, – мы считаем, что Россия должна играть особую роль в безопасности на Балканах».
Через два года, сопровождая уже в качестве руководителя думской фракции президента Путина, я присутствовал в Бонне на его встрече с бывшим канцлером ФРГ Г. Колем, который назвал натовские бомбардировки Югославии «величайшей исторической ошибкой». «Если бы я был в то время федеральным канцлером Германии, никогда бы этого не допустил», – добавил Коль.
После окончания переговоров со Шрёдером мы направились в аэропорт и вылетели в Москву.
Сразу же после нашего возвращения из Бонна 31 марта по телефону состоялся обмен мнениями с Ж. Шираком.
– Дорогой друг, – сказал президент Франции, – у меня следующее мнение. Даже если результат оказался не таким, как мы все ожидали, ваша миссия все-таки была очень полезной. Она показала, что нельзя действовать в обход России. Надо признать, что США хотели сами решить проблему Косова. Мы считаем, что российское участие в урегулировании очень важно. Оно необходимо и для единства Европы. Что касается подхода европейцев, то мы желали бы видеть Косово автономным образованием внутри югославских границ. Это разумное предложение, которое означало бы возврат к положению, существовавшему до 1989 года. Меня также беспокоит, что лидеры косовских албанцев вновь начинают требовать предоставления независимости. Растет число сторонников этой идеи среди албанского населения края. Это – нехороший симптом. Думаете ли вы о новой миссии в Белград? – спросил Ширак.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 186
