«Мы поглотим планету в мгновение ока!»
Армигер оторвал взгляд от красного пятна и пляшущих вокруг него молний. Ветры не смогут остановить 3340. Наверное, флоту Архипелага, который находился на орбите, это под силу, но он уничтожит заодно и каждое живое существо на континенте. Должен быть какой-то иной выход!
Монахи и даже армия, спускавшаяся с вершины горы, - все мигом вылетело у него из головы. Армигер стоял, хмуро глядя на ложное солнце, и пытался понять, как выбраться из ловушки, которую сам же расставил.
- Сэр! Они не сражаются.
Лейтенант лежал у самого люка, прижимая к глазам телескоп и глядя прямо вниз.
- Как это? Они не встретились с противником?
- По-моему, монахи сдались. Они сейчас все внизу, но даже не думают драться.
- Превосходно. Сигнальную систему уже установили?
- Почти, сэр. Испытывают.
- Как только пришлют первое сообщение, прочитай мне его немедленно. Я не хочу терять ни секунды.
Лавин шагал взад-вперед, борясь с головокружением и проклиная баст, путавшихся у него под ногами. Почти вся его армия на земле - кто на горе, кто в долине. Лучшей позиции у них уже не будет.
- Я хочу знать, когда они захватят генерала Армигера.
- Да, - сказала баста, ответственная за операцию. - Мы тоже хотим это знать.
- Сэр! Сигнальная система действует. Начинают передавать сообщение…
Лавин, шатаясь, подошел и встал рядом с лейтенантом.
- Да? Да?
- В сообщении говорится… В нем говорится… - Лейтенант убрал от глаз телескоп, повернулся и с недоумением уставился на командующего. - В нем говорится: «Королева жива».
У Лавина похолодело все тело.
Что за чудовищная шутка! «Убью этого шутника к чертовой матери!» - решил он.
- Передай им, чтобы перестали валять дурака и сообщили, что у них там творится.
Лейтенант побежал выполнять приказ. Лавин сел, тяжело дыша. Ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы не пнуть бестию, стоявшую рядом.
Сигнальщик лег, высунув в проем голову и плечи, и начал махать красным флажком. Лейтенант сел ему на ноги, чтобы тот не свалился. Он все еще держал в руках телескоп. Лавин подполз к нему и взял телескоп. Металл был обжигающе холодным, как и все на этой высоте. Генерал лег, чуть высунувшись, и посмотрел вниз.
Высота Лавина не пугала - у него давно уже было такое ощущение, что он постоянно падает вниз.
Сигнальщик передавал вторую часть сообщения. «…жива, - говорили флажки. - Гала здесь».
- Нет! - Генерал протер глаза и снова уставился вниз.
Каждая буква подтверждалась несколькими взмахами флажков, поэтому следующего сообщения пришлось ждать невыносимо долго.
Когда оно наконец закончилось, Лавин откатился от люка и лег, глядя на мозаичное небо луны. Там, над ним, кабели-гуманоиды бренчали от напряжения, стараясь удержать на месте луну, сносимую резкими горными ветрами. Баста что-то сказала Лавину, но он не реагировал. Лейтенант прочел сообщение сигнальщика во всеуслышание, и командиры с солдатами, оставшиеся на борту луны, закричали хором, перебивая друг друга.
«Гала приказывает генералу Лавину и его армии сдаться».
Только она могла позволить себе такое нахальство.
Лавин резко сел, забыв про головокружение.
- Лейтенант! Передай ответ на это сообщение!
- Что мы им скажем, сэр?
Лавин подумал секунду, даже не пытаясь унять бешеное биение сердца.
- Спроси ее… спроси ее, как называлась гостиница!
- Что?
- Делай что велено!
Голова у него шла кругом, но не из-за болезни. Он снова лег.
Если она жива… Если она жива, он никогда больше не сможет посмотреть ей в глаза. Да, он любил ее, но он предал ее - и как мужчина, и как солдат. Какие чувства она испытывала к нему, уже не важно. Лавин понял, чего он стоит по большому счету, и это осознание отчасти принесло ему успокоение. А кроме того, он мог показать ей свое раскаяние, и эта мысль тоже была целебной.
Казалось, ответное сообщение передавали целую вечность. После третьей буквы Лавин уже не сомневался, что Гала действительно жива.
- «Голова клячи».
Именно там он впервые встретился с Галой. Никто больше этого не знал, за исключением ее старых телохранителей, которые давно ушли на покой и благоразумно держали языки за зубами.
Лавин встал на ноги, покачнулся, но не упал.
- Передай: «Армия твоя».
Они смотрели на него разинув рты. Баста шагнула вперед.
- Что вы вытворяете? Прекратите сейчас же! Мы командуем вашей армией!
Лавин галантно поклонился ей.
- Безусловно. Отныне можете передавать свои приказы моему главнокомандующему. Она внизу, на вершине горы.
Баста подозрительно забила хвостом.
- Пошлите этому главнокомандующему сообщение своими флажками, - прошипела она. - Велите ей немедленно выдать нам патологию!
Сигнальщик взглянул на Лавина. Тот кивнул, шагнул назад и осторожно высвободил шпагу из ножен.
По приказу Галы сигнальную систему установили на полпути между монастырем и горным пиком, на сравнительно ровном участке, откуда можно было наблюдать за всем, что творится вокруг. Там королева и находилась, когда с луны задали вопрос о «Голове клячи». Гала чуть не вскрикнула от нахлынувших воспоминаний. Более достоверного доказательства, что Лавин жив и по-прежнему дорожит их любовью, быть не могло.
Вокруг стояли солдаты Лавина. Гала знала, что они выполнят любой ее приказ. Так велел Лавин, а он для них был наивысшим авторитетом.
Сигнальщик прочел требование Ветров выдать Армигера. Гала вздохнула и посмотрела вниз, на горный склон. Конечно, она это предвидела. Армигер не смог осуществить свой план, в чем бы тот ни заключался, и его поражение неизбежно.
Она видела его внизу - маленькую фигурку, недвижно стоящую у парапета. Генерал глядел на долину. Рядом с ним никого не было; монахи боялись его, и не без оснований. Он казался таким незначительным отсюда - еще одна заблудшая душа. И тем не менее, пока она не выдаст Армигера Ветрам, само существование народа Галы будет под угрозой.
Обернувшись, чтобы приказать солдатам взять его, Гала испытала такое чувство, будто она отрекается от всего, за что боролась. Армигер был ее последней надеждой осуществить заветную мечту о независимости от Ветров и традиций. Мир снова сделается плоским, скучным и лишенным будущего, каким был всегда. Ее люди опять станут рабами, и на сей раз уже навеки.
Какая ирония! Лавин наконец сдался ей - и тем не менее он победил.
