ей самой высоким и неестественным, — и я решила проверить.
— Играешь в Дайю? — усмехнулся Цзян, и Робин вспомнила, что одной из предписываемых Утонувшему пророку способностей было умение находить потерянные предметы, неважно, как далеко они находились.
— Нет, — ответила Робин. — Нет, я не знаю почему, но меня потянуло в лес. Я подумала, что, возможно, кто-то из детей мог поднять рыбку и принести ее сюда, а потом уронить.
История звучала крайне неубедительно, даже для Робин.
— Странное место, не правда ли? — добавила она, указывая на круг срубов бревен. — Как ты думаешь, для чего был этот круг? Это похоже на Стоунхендж в миниатюре.
— Похоже на что? — раздраженно переспросил Цзян.
— На один древний памятник, — ответила Робин. — В Уилтшире.
— Я знаю, что ты задумала, — произнес Цзян, надвигаясь на нее.
— Что? — спросила Робин.
— Ты собиралась встретиться здесь с Эмили.
— Н-нет, не собиралась… Откуда ты?..
— Типа друзья, да?
— Я едва ее знаю.
— Когда мы работали на огородной грядке, ты влезла...
— Да. Я думала, ты собираешься ударить ее мотыгой.
Цзян приблизился к ней еще на несколько шагов, волоча ноги по разросшимся сорнякам. Густой полог над головой отбрасывал пятнистые тени на его лицо. Его глаз отчаянно моргал. Он поднял руку, чтобы снова спрятать тик.
— Эмили убегает, чтобы потрахаться, — выпалил он.
Это был первый раз, когда на территории церкви Робин услышала, как о сексе говорят, не употребляя слова «духовная связь».
— Я... ничего об этом не знаю.
— Ты была лесбиянкой там, во внешнем мире?
— Нет, — ответила Робин.
— Так как же получилось, что ты знала, где в Норидже искать Эмили?
— Я не знала, — сказала Робин. — Я просто осматривала все уборные, которые смогла найти, и она была в одной из них.
— Вы занимались этим с ней в той уборной?
— Нет, — ответила Робин.
— Тогда почему она так пристально смотрит на тебя после Нориджа?
— Я не заметила этого, — солгала Робин.
Она не могла понять — Цзян грубо обвинял ее для того, чтобы шокировать и оскорбить, или же потому, что он действительно так считал: он никогда не казался ей слишком умным человеком, хотя, безусловно, только что доказал, что на удивление очень наблюдательный. Словно прочитав ее мысли, Цзян произнес:
— Я вижу больше, чем остальные, даже если мои глаза закрыты.
— Могу я задать вопрос? — спросила Робин. Ей нужно было успокоить его: он был потенциально склонен к насилию, а ее действия на огородной грядке и ее связь с Эмили, из-за исчезновения которой брат отчитал Цзяна на обратном пути из Нориджа, явно вызвали у него сильную неприязнь к ней.
— О чем?
— Ты занимаешь очень высокое положение в церкви.
Она знала, что это было не совсем так: у Цзяна не было реальной власти, хотя ему явно нравилось командовать, когда ему предоставлялась такая возможность. Он опустил руку, прикрывавшую его глаз, и сказал:
— Да.
— Почему так случилось, что ты, судя по всему, работаешь усерднее, чем кто-либо в... — она намеренно позволила словам «твоей семье» повиснуть в воздухе, прежде чем закончить, — ну, ты понимаешь... в твоем положении?
— У меня нет никакого ложного «я», — ответил Цзян. — Мне не нужно ничего из этого дерьма.
Как она и надеялась, он, казалось, был польщен ее вопросом, и она почувствовала, что его агрессивность слегка поубавилась.
— Я просто заметила, что ты вроде как... живешь так, как мы все должны жить. А не просто проповедуешь это.
Она на мгновение испугалась, что перегнула палку, но Цзян расправил плечи, и на его грязном лице появилось подобие ухмылки.
— Так вот почему ты не хочешь трахаться с Тайо? Потому что он не живет так?
— Я не имела в виду, что Тайо не...
— Потому что ты права, — агрессивно продолжил Цзян. — В нем чертовски много эгомотивности. У него и у этой Бекки. У обоих. Я работаю усерднее, чем кто-либо другой.
— Я знаю это, — сказала Робин. — Я вижу это. Ты никогда не делаешь перерывы. Ты выходишь на улицу в любую погоду, помогаешь по хозяйству, и не похоже, что ты не знаешь доктрину. То, что ты рассказал мне о детях и материалистическом обладании — помнишь, в тот день Уилл суетился вокруг той маленькой светловолосой девочки? — это действительно запало мне в душу. Это открыло мне глаза на то, насколько странными и оскорбительными являются материалистические отношения между родителями и детьми.
— Это хорошо, — отметил Цзян. Он без необходимости дернул штаны своего спортивного костюма вверх. Его нервный тик прошел, и он почти улыбался. — Хорошо, что ты это вспомнила.
— У тебя есть дар излагать вещи по-настоящему ясно. Не пойми меня неправильно, — добавила Робин, стараясь, чтобы ее голос звучал нервно, — Тайо и Бекка тоже хороши в этом, но они...
— Тайо хотел трахнуть ее, — ухмыльнулся Цзян, возвращаясь, судя по всему, к своей любимой теме. — Знала об этом?
— Нет, — ответила Робин.
— Но потом ее выбрал Папа Джей, так что Тайо больше не разрешается.
— О, — сказала Робин, приподняв брови, и солгала. — Мне показалось, я вроде как почувствовала что-то между Беккой и Тайо...
— Значит, у тебя тоже глаза открыты, да?
Возможно, его так редко хвалили или оценивали по достоинству, что теперь Цзян казался почти дружелюбным.
— Знаешь, в чем я всегда был хорош, был лучше, чем Тайо, когда мы были детьми? — спросил он Робин.
— Нет, в чем?
— Есть такая карточная игра, надо составить пары и запомнить, где находятся картинки, — произнес Цзян с трогательной гордостью. — Я хорошо запоминаю, — он постучал по своему виску грязным ногтем. — И я кое-что вижу. Вижу лучше, чем они.
— Это точно, — согласилась Робин, ее единственная цель сейчас состояла в том, чтобы выбраться из леса, пока Цзян был в таком дружелюбном настроении. — Как ты думаешь, мне стоит поискать рыбку здесь или ты считаешь, что это бессмысленно?
Цзян был доволен тем, что его мнением интересуются.
— Здесь ее никто не найдет, — ответил он, оглядывая кучи опавших листьев и веток, искривленные корни и заросли крапивы.
— Ты прав, — сказала Робин. — Я впервые в лесу. Я и не подозревала, что он такой заросший.
Она сделала шаг к Цзяну, и, к ее огромному облегчению, он просто развернулся, чтобы пойти с ней обратно тем же путем, каким пришел.
— Видишь дерево, — Цзян указывал на старый
