Книга Пробуждение скромницы - Бронвин Скотт

– Мне надо попасть домой и лечь.

Эви зевнула и поняла, что уже отказалась от борьбы. Она не пойдет домой, а останется здесь и будет спать, стоя в объятиях Дмитрия. Она чувствовала запах его мыла – ваниль и гвоздика, наслаждалась теплом его тела. Тепло и безопасность – восхитительная комбинация чувств. И очень опасная. Эви задумалась, что он станет делать, если она обнимет его за шею, прижмется, сократит то небольшое расстояние, которое их пока еще разделяет. Ведь пока он ее не обнимает, а поддерживает, не дает упасть. Хотя они уже так близко, что будет легче легкого коснуться губами его губ. И Эви сделала это раньше, чем успела как следует обдумать.

Ей понравилось. Ее губы коснулись его губ на какую-то долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить неистовое наслаждение. Оно было манящим, затягивающим. Но ей хотелось еще больше волшебной неги.

Эви ни на что не рассчитывала. И вовсе не собиралась идти на поводу у своих пристрастий. Ей только хотелось узнать, как это – прикасаться к нему, ощутить его вкус. Она снова нашла губами его губы и услышала, как он вздохнул и едва слышно произнес ее имя. Предостережение или приглашение? Сразу и не скажешь.

– Дмитрий, – пробормотала она. – Целовать тебя – все равно что пить водку. Сначала тепло и мягкость, а потом внезапный удар.

Принц негромко засмеялся. Его темные глаза стали совсем черными.

– Я думаю, это ты сбиваешь с ног.

Его рот был совсем близко к ее губам. Сердце Эви забилось сильно и часто. Дмитрий не отстранялся, да она и не хотела этого. Она еще не успела мысленно сформулировать, чего хочет, а он уже сделал это. Его рука мучительно медленно скользнула вверх и обхватила ее затылок. Его не устраивали легкие прикосновения. Разве может идти речь о них, если все тело горит в огне?

Он завладел ее ртом и раздвинул губы языком, побуждая ее ответить тем же. Он показал, каким всеобъемлющим и глубоким может быть поцелуй. Встретились не только губы, но также языки и тела. Эви поняла, почему люди, целуясь, закрывают глаза: так обостряются другие чувства. Она ощутила его запах и вкус, прижимаясь к его телу. Оно было теплым, твердым и сильным. Возможно, ей следует постоянно пить водку, если напиток дает смелость и такую восхитительную награду.

Поцелуй стал более настойчивым. Осторожность сменилась страстным порывом. Это была инициатива Дмитрия, а не ее, но Эви сразу поняла, что тоже хотела таких перемен. Что бы ни требовал поцелуй, она была готова дать.

– Мы должны остановиться. – Голос Дмитрия стал хриплым. Он прервал поцелуй и отстранился.

Очевидно, она ошиблась. Она не хотела того же, что Дмитрий. Ее руки все еще обвивались вокруг его шеи. Эви попыталась привлечь его к себе, чтобы начать все сначала.

– Не хочу останавливаться, – пробормотала она.

Дмитрий был непреклонен. Он с трудом расцепил ее руки и сделал шаг назад.

– Не надо, Эви. Мне и так очень трудно сейчас сдерживаться. Нужно остановиться. Уже поздно. Мы оба устали и выпили достаточно водки и вина, чтобы забыть о здравом смысле. Утром мы порадуемся, что проявили осмотрительность. – Он улыбнулся, скрывая разочарование. – Позвольте, я уложу вас в постель.

Он провел Эви к занавешенному алькову и откинул шелковое покрывало кровати. Ее сердце пропустило один удар. Или даже несколько. Он же не имеет в виду… Она опять не смогла облечь мысль в слова. Вероятно, она выпила слишком много.

– Вы ляжете на кровати. А я на диване. Я достаточно много вожу его за собой и знаю, что он удобен. Я пошлю человека с запиской к вам домой, чтобы родители не волновались.

Эви и не заметила, как очутилась на кровати, а Дмитрий заботливо подоткнул вокруг нее одеяло, словно друг или посторонний человек, а не любовник, который только что терзал ее рот. Удивительно, но Эви показалось это несправедливым. Водка слишком возбудила ее, зато Дмитрий контролировал себя. Ну и ладно.

Эви закрыла глаза. Приятно, когда о тебе заботятся. Дмитрий прав. Она очень устала. Она сначала немножко отдохнет, а уж потом подумает о поцелуе и своих ощущениях… Тут ей пришла в голову неожиданная мысль, и ее глаза распахнулись.

– Мы забыли!

– Что мы забыли, Эви? – Дмитрий присел на край кровати. Он улыбался, но Эви осталась совершенно серьезной.

– Мы забыли поговорить о каталогизации артефактов! – Она закрыла глаза, договорив эти слова уже шепотом.

– В другой раз, Эви. – Он встал и склонился над ней, через мгновение его губы коснулись ее лба.

О чем он только думал? От одного невинного поцелуя этой девушки он потерял голову.

Дмитрий взбил подушку и поерзал на диване, устраиваясь поудобнее. Он солгал, говоря Эви, что выпивка сделала их легкомысленными. Вино и водка придали смелости и раскованности ей, но только не ему. Он выпил немного и отлично сознавал, что делает. Более того, он каждую минуту остро чувствовал ее присутствие. Каждую проклятую минуту! Его тело отреагировало весьма предсказуемо, и Эви не могла этого не заметить. Так же как он не мог не заметить, что это, скорее всего, был ее первый поцелуй.

Его женщины – женщины, с которыми у него была связь, – уже давно позабыли о своем первом поцелуе. И он не испытывал в отношении них никаких иллюзий. Для них он был одним из… Он становился не первым любовником и не последним.

Дмитрий скрестил руки под головой и уставился в потолок. Идея применения подобной логики к Эви показалась ему неуместной. Одна из проблем первого поцелуя заключалась в том, что он вызывал стремление оберегать. Защищать. Ему не нравилось думать о следующем поцелуе, равно как и последнем поцелуе. Ему вообще не нравилось думать о том, кто будет следующим. Эндрю? Станет ли она целовать Эндрю так же, как его, и отвечать на поцелуи Эндрю с такой же страстью, как отвечала на его поцелуй?

Нет, Эви не могла быть игрушкой для мужчин. Она должна иметь семью, мужа и детей, которые будут любить ее и наслаждаться ее добротой, улыбками, умом. Дмитрий мог легко представить ее в доме, похожем на дом ее отца – с заросшим, одичавшим садом и беспорядочной архитектурой, или на лужайке, играющей с детьми, или несущей им из кухни что-нибудь вкусненькое.