#Глава 1
Коты привычно гоняли бабочек-капустниц, прыгая сквозь маленькие надгробия с выбитым на них «Снежинке, Бабочке и Пушку. Спасибо, что вы были в нашей жизни». Солнце едва успело выкатиться из-за горизонта, а мистер Рихель уже выскочил из дома, по пути налетев прямо на призраков своих домашних животных. Естественно, он совсем ничего не почувствовал, даже холодка, который обычно обещают телесериалы. Элизабет проводила отца грустным взглядом.
На завтрак у нее были хлопья – цветные звездочки, которые рекламировал забавный песик в балетной пачке, – и стакан теплого какао. Обычно по утрам Элизабет ела овсянку, но сегодня был особенный день – день, когда не нужно заботиться о цвете своей пищи. Воскресенье.
Через пятнадцать минут по улице прокатил разносчик газет и ловко бросил свежий выпуск «Мэпллэйр Мэйл» на ступени дома семьи Рихель. Младший Билли Хостен решил подзаработать и теперь частенько гонял на велосипеде по важным поручениям редакции и почты. Элизабет, как обычно, вышла на крыльцо и забрала пахнущие типографскими чернилами листочки и письма. Она любила порядок и потому корреспонденцию складывала в специальный ящичек в прихожей.
Сегодня Элизабет собиралась в библиотеку. На днях она дочитала седьмую книгу о приключениях – вернее сказать, злоключениях – Тирании Тэррибл и решила, что пора найти себе нового героя. Тирания, конечно, была хороша, но почему, спрашивается, героини девчачьих книжонок обязаны покорять стаи парней и бегать от злобных тетушек в попытках сохранить наследство? Почему главная героиня книги не может, например, видеть и слышать тех, кто давным-давно почил на ближайшем кладбище?
Из этого можно было развернуть неплохую историю, а Элизабет прекратила бы переживать, что не обладает навыками вроде Идеального похлопывания ресницами или Спринта с важными документами в кармане.
Элизабет Рихель действительно видела мертвых. И речь не о Кэйлинне Нод, которую видели все, кто только поворачивался в ее сторону. А о тех, кто действительно умер.
Началось это в тот вечер, когда у мамы Элизабет, Памелы, случился инфаркт. Все произошло быстро: никто не успел с ней попрощаться, никому не пришлось сидеть возле ее постели и лить слезы. Памелы Рихель просто не стало, в один миг, словно кто-то задул свечу ее жизни. Элизабет и ее отцу пришлось тяжело. А еще тяжелее Элизабет пришлось, когда она вдруг заметила, что мама стоит в углу гостиной и печально качает головой.
Призрак не заговорил, но и этого хватило. Элизабет смогла сказать матери «Прощай», смогла сказать, как любит ее, как ей плохо и грустно. Потребовалось несколько истерик, чтобы понять: никто кроме нее не видит бесплотную тень. А после похорон мама ушла дальше. Ее увела щуплая тень в кроссовках с развязанными шнурками.
С тех пор Элизабет встречала немало призраков: дедушку Вэнити Ирвинг, родителей бедного Элвина Карвина, множество домашних животных, лихача Хаммера Грегсона, подружку Милли Растенкович и – однажды – целую вереницу теней, закутанных в плащи. Они прошествовали по улице – медленно, словно пробовали на устойчивость каждый камешек на дороге, покачивая желтыми фонарями на длинных жердях, которые несли с собой. Элизабет не могла к этому привыкнуть. Каждый раз, – особенно когда появился тот «парад» привидений, – душа уходила в пятки.
Внешне Элизабет старалась казаться спокойной. Это был своего рода защитный механизм: она не хотела, чтобы кто-то волновался, особенно отец, ему и так приходилось несладко. Он пропадал на работе, но Элизабет его не винила. К тому же ей всегда было, с кем пообщаться и поиграть: давно умершие Снежинка, Бабочка и совсем недавно почивший Пушок оставались во дворе. Выйти за его пределы они не могли.
Это воскресенье ничем не отличалось от прочих, и потому следующим в планах Элизы было чтение газеты. В «Мэпллэйр Мэйл», естественно, печатали местные новости, но иногда сюда попадали и происшествия в Сити или Пэлэс Роке. Сегодняшний номер сообщал о внеочередной очистке куска Ванахеймских болот, о закладке фундамента нового полицейского участка и о возвращении Лиз Ольсен. Элизабет вздохнула, пролистала сразу до раздела с рекламой и принялась рассматривать то, чем жил ее город. Ведь ничто не расскажет о городке лучше, чем рекламные объявления. Ну, разве что меню придорожных кафешек.
Люди продавали квартиры, предлагали работу, искали дом и деньги, кошек и собак, сообщали, что скупят все старые гвозди, снимут порчу или нашлют ее. Куча различных мест, от заправок до парикмахерских, предлагали свои услуги, завлекали красочными описаниями, картинками и цветными купонами на скидку. Мистер Поделескью продавал кактусы. Миссис Бэннер пыталась найти потерянных морских свинок и обещала в награду свои золотые серьги: старые леди особенно привязываются к живым существам, которые могут их терпеть. Супружеская чета Нод устраивала «подвальную» распродажу (которая ничем не отличалась от гаражной, просто продавались как раз вещи из подвала) – похоже, снова забыли, что их дочь не совсем мертва. Братья Лавре искали продавца на утреннюю смену. Гостиница «Гарантированный отдых» набирала персонал для новой прачечной. Какой-то Итан предлагал «избавить от проблем, которые сложно объяснить».
Вот это было странно. В смысле, нормально для Мэпллэйра, если знать, под каким углом на него смотреть. И потому особенно странно. Элизабет положила газету на стол, расправила листы и прочла объявление полностью, от начала и до конца.
