«…Взыщи, Господи, погибшую душу Николая Васильича, аще возможно есть, помилуй ю… Не постави мою молитву во грех… но да будет Твоя святая воля…»
Должен Бог простить дворника! Нужно объяснить ему, что и из-за нас тоже с бабушкой он повесился, что горело в нем изнутри синим пламенем, и во мне бы если горело бы так вот изнутри, разве выдержишь такое?
Может, что никто не жалел его, он до Бога хотел из себя поскорее выпрыгнуть, чтоб его хоть тот пожалел, наплакаться. А как из заживо горящего себя выпрыгнешь, пока не убьешь? Я вот видел по телевизору, дом горел на Поле Октябрьском, у метро у нас совсем рядом. Так там люди из окон тоже выпрыгивали… с такой высоты!!! Я забыл бы лучше, что видел это, только их, как Пуню с собаками, забыть не могу…
– Не досталась, Феденька. Куда собакам за душой угнаться? Улетела она…
Будет убивать меня кто-нибудь… если уж очень больно станет мне, тоже я тогда улечу.
– Записку написать нужно, бабушка! Срочную! Объяснить все Богу про дворника, пусть простит его, пустит в Град Небесный жить! У него профессия нужная, будет улицы убирать, подметать, снег скрести, цветы разводить… Что погибшему человеку заживо в земле пропадать?!
– Напиши.
Из тетради Фединой: о смысле жизни
– Вот ты долго живешь же на свете, да, бабушка? Много людей и стран повидала, наверное, городов…
– Каких еще стран, Федя? Дальше дачи нигде не была.
– А где была дальше дачи ты, бабушка?
– Ну, в Анапе, Федя, с тобой была. Еще в Прибалтику ездила. В Суздале была, на экскурсии…
– Ну и как?
– Где, в Суздале?
– Да не в Суздале, в жизни, бабушка! Есть в ней смысл или нет?
– Есть, Федь.
– А какой смысл в ней, бабушка, не подскажешь?
– Да кому какой, Федь, кому в животе, кому в бороде, а кому в воробушке…
– В каком еще воробушке?
– А сейчас вот крошек с тобой им разбросим, налетят они, вот и выберешь сам, в каком.
– Я вот этого тогда, бабушка, воробья выбираю!
Хоть и очень друг на друга похожи, так и чирикают, так и прыгают, вносят сумятицу, но своего воробья-то я всегда от чужих различу…
И старушки другие многие, а не только мы с бабушкой, тоже ради своих воробушков зимой выживают…
– Или ради кошки тоже жить можно, да, бабушка? Или ради собаки…
Это я собаку хочу, потихоньку бабушке на нее намекаю, издали…
– Хорошая песня, да, бабушка, про надежду?
– Хорошая.
– Что она наш компас земной, очень точно поют, что удача – за смелость награда…
– Не всегда, Федь, за смелость удача.
– Но попробовать стоит, бабушка.
– Что попробовать?
– Намекнуть еще раз тебе о собаке…
– А так-то я, бабушка, Конька-Горбунка гораздо больше собаки хочу…
– Федь, подумай сам, какая собака на одну мою пенсию?
– …Держал бы его на балконе зимой, балкон вместительный. Сеном кормил, причесывал, в школу ездил… Тебя бы, бабушка, на дачу возил, грузы разные. Он желания бы мои выполнял…
Он спросил бы меня: что ты, Федя, опять пригорюнился, может, хочешь чего? Я ответил бы ему, что собаку. И была бы мне тут же!
Я вообще считаю так, бабушка, что лучше о невозможном мечтать, тогда по сравнению с ним у собаки хоть какие-то шансы…
– Федя!
– Это я не к собаке, а к смыслу жизни вообще-то рассудил.
…Я вот даже думаю, бабушка, может, дворник наш утерпел бы, не повесился, если б вспомнил вовремя, что смысл в воробье…
