— Понятия неимею, — сказала Кэролайн. Ей очень хотелось, чтобы мистер Феррингтон побыстреедопил свой бренди и присоединился к ним. Ему гораздо легче, чем ей, удаетсясочинять правдоподобные объяснения.
— Неужели? ВесьЛондон только об этом и говорит. Я думала, что вы знаете все до мельчайшихподробностей.
— Я редко вижусьс кузеном Джеймсом.
Джеймс. Онавпервые произнесла это имя. Кэролайн поразилась своей смелости. «Чего мнетеперь бояться? Я настолько погрязла в обмане, что мне уже ничего не страшно»,— подумала она. Джеймс... Ей нравилось, как звучит это слово.
— И почему это,позвольте узнать, вы не хотите принять предложение преподобного отца Тилтона? —спросила леди Димхерст, передавая Кэролайн чашку. — Леди Пирсон, мы все оченьбеспокоимся о вас.
— Я не понимаю,что вы имеете в виду, — ответила Кэролайн, насторожившись.
— Я говорю о тойженщине, с которой вы живете. Я слышала, что у нее ужасная репутация.
— Вы имеете ввиду тетушку Минерву?
— Она вам нететка.
— Нет, она моятетка, — ответила Кэролайн. Ей хотелось сказать, что Минерва — ее настоящаяродственница, в отличие от мистера Феррингтона. — По мужу, — добавила она.
— Семья Пирсоновотреклась от нее, — сказала леди Димхерст и, взяв с подноса чашку с блюдцем,откинулась на спинку кресла. — У вас нет по отношению к ней никакихобязательств.
— Минерва ужетри года живет вместе со мной. Я считаю ее членом своей семьи...
— Леди Пирсон, —произнесла леди Димхерст ледяным голосом (так она обычно разговаривала сосвоими подчиненными), — я как президент женского благотворительного общества ипокровительница пансиона мисс Элмхарт обязана заботиться о моральном обликетех, кому доверено заниматься этим благородным трудом.
Поставив чашкуна поднос, Кэролайн сказала:
— С моимморальным обликом все в полном порядке.
Леди Димхерст,отставив в сторону чашку, скрестила на груди руки.
— Жить в одномдоме с известной куртизанкой — это безнравственно. Кроме того, с тех пор как выовдовели, прошло уже три года. Вам следует принять предложение преподобногоотца Тилтона и выйти замуж во второй раз.
— Я не готова кэтому.
— Но этопротивоестественно. Женщина не может жить одна.
— Я выбрала длясебя именно такую судьбу.
— Вам следуетпересмотреть свои принципы и изменить образ жизни. Прежде всего вам необходимосменить компаньонку, с которой вы живете.
Кэролайнпобледнела от злости. Ее дружба с Минервой — самое лучшее, что у нее было. БезМинервы она не смогла бы выдержать нападки семейства Пирсонов в первый годпосле смерти Трамбалла. Тетка решительно встала на ее защиту.
— Минерва —умная и благородная женщина с изысканными манерами и...
— Она падшаяженщина с подмоченной репутацией! — вскочив с кресла, воскликнула ледиДимхерст.
— Я несказанноудивлена, миледи. Неужели вы верите гнусным сплетням?
— А меняудивляет то, что вы защищаете ее с таким...
— Милли, в чемдело? Почему ты так кричишь? — поинтересовался лорд Димхерст.
Обе женщиныповернулись и увидели, что в дверях стоят мужчины. Лорд Димхерст был ужеизрядно пьян, а мистер Феррингтон, как ни странно, казался совершенно трезвым.Кэролайн стало невероятно стыдно за то, что ее застали в самый разгар перепалкис леди Димхерст. «Неужели они слышали весь наш разговор?» — с ужасом подумалаона.
Расправив плечии гордо подняв голову, леди Димхерст сказала:
— Я убеждалаледи Пирсон принять предложение преподобного отца Тилтона.
— Вот как? А мнепоказалось, что ты колотила ее по голове. Пойдем, Милли. Нам нужно ехать домой.Я уже с трудом держусь на ногах. Если я упаду, то этим двум великанам, — сказалон, показывая на лакеев, — придется нести меня до экипажа.
Леди Димхерстповернулась к Кэролайн.
— Мы можемотвезти вас домой, леди Пирсон, — сказала она с холодной учтивостью.
После того чтоэта женщина сказала о Минерве, Кэролайн было неприятно стоять рядом ней, неговоря уже о том, чтобы ехать в одном экипаже. Она так много выпила, что у неевполне хватило бы смелости сказать об этом вслух. К счастью, в разговорвмешался Джеймс.
— Я сам отвезуКэролайн домой, — сказал он.
— Да, кузенДжеймс отвезет меня, — подтвердила Кэролайн, подойдя к нему.
Леди Димхерстнедовольно скривилась. Сейчас она была похожа на жабу. Посмотрев на нее,Кэролайн едва сдержалась от смеха.
— Хорошо. Тогдая с вами прощаюсь. Увидимся на следующем собрании нашего благотворительногообщества, — сказала леди Димхерст и, взмахнув юбками, повернулась и пошла кдвери. — Пойдем, Димхерст. Нам нужно ехать домой, — сказала она, обращаясь кмужу.
Возле двери онаостановилась и, повернувшись к Кэролайн, спросила:
— Вы идете, ледиПирсон?
Кэролайнхотелось крикнуть: «Нет, я собираюсь остаться и выпить еще одну бутылку вина».Однако она понимала, что, когда винные пары рассеются, она будет сожалеть отом, что осмелилась вступить в словесную перепалку с леди Димхерст.
И все-таки онане позволит этой женщине говорить гадости о Минерве!
— Да, иду, — схолодной вежливостью ответила Кэролайн.
МистерФеррингтон, повернувшись к дворецкому, сказал:
— Приготовьтемой экипаж.
— Какой экипаж,саиб?
— Отделанныйпанелями из капового дерева. И запрягите гнедых лошадей.
Широко раскрывглаза, леди Димхерст посмотрела на него с нескрываемым восхищением.
— У васнесколько экипажей? — спросила она.
МистерФеррингтон взял ее под руку и повел через вестибюль к парадной двери.
— У меня триэкипажа, — сказал он.
— Три? —переспросила леди Димхерст. Представив, каким огромным состоянием обладаетмистер Феррингтон, она, похоже, испытала легкое головокружение.
Увидев, как ледиДимхерст лебезит перед мистером Феррингтоном, Кэролайн почувствовала ревность.Леди Димхерст никогда не посмеет усомниться в его репутации и не станетзадавать ему бестактные вопросы, касающиеся его личной жизни. Не только привлекательнойвнешностью и богатством притягивает к себе людей мистер Феррингтон. Онвнимательно присматривается к людям, изучает их, а потом, подобно виртуозномумузыканту, играет на них, как на музыкальных инструментах.
«Интересно, чтоон предпримет для того, чтобы завоевать мое расположение?» — подумала Кэролайн.
