Нельзя сказать, что это было задачей невыполнимой. В таких местах очень быстро взрослеешь. Особенно когда понимаешь, что Би-би-си — это такой кроличий садок, где у молодых мужских особей активно выделяется тестостерон, потому что им нужно пробиться в жизни. А еще их подстегивает страх, что какая-нибудь секретарша обойдет его — его, выпускника Оксфорда! — и лишит его прав, данных ему по праву рождения. Ведь именно они, а не мы, составляют гордость Би-би-си, они, а не мы, заслужили высокой зарплаты и достойной пенсии.
Но мои амбиции состояли совсем в другом. Мне просто хотелось интересной работы. А потом очень скоро, когда мне было двадцать с небольшим, я повстречала Криса, и карьера вообще перестала меня интересовать. Я влюбилась по уши, и приоритеты мои сразу же поменялись. Больше всего на свете мне хотелось выйти за Криса замуж и завести детей. Пусть это и звучит старомодно, но факт остается фактом. И мы поженились. Один за другими стали появляться на свет наши дети, и я без малейшей жалости рассталась с Би-би-си. Я всегда мечтала писать, поэтому стала работать на дому — писала статьи для женских журналов. Особых денег я не зарабатывала, карьеры не сделала, но хоть что-то падало в нашу общую семейную копилку. Особенно я гордилась, когда мне предложили вести постоянную рубрику в одном еженедельном журнале.
Итак — я была очень, очень счастлива.
Помнишь, Элоиз, как я пыталась разговорить тебя, выведать про твою тайную любовь из прошлого? Мне это не удалось. В конце концов эта история была забыта за ворохом ежедневных насущных дел. Наш тогдашний разговор стал достоянием прошлого. А через несколько лет ты рассказала мне, как познакомилась в Сент-Ив[10] с мрачным, но привлекательным молодым художником, всегда готовым затеять какую-нибудь ссору. Он был очарован тобой — и одновременно грубо и пренебрежительно подшучивал над твоим аристократическим происхождением.
Мне он показался откровенным наглецом, я тебе так и сказала тогда. «Зато он хорош в постели», — ответила ты, на что я пожала плечами. «Таких море», — возразила я. «Нет, ты не понимаешь», — ответила ты. Тебя было не понять. Много лет тебе никто не нравился, и вдруг — такой выбор. Впрочем, был еще кто-то другой, до Теда, — среди сонма молодых людей, круживших вокруг тебя. И этот кто-то заставил твое сердце ликовать. Но ты так и не назвала его имени.
А теперь появился Тед, и ты вышла за него замуж.
Вот о чем думалось мне, когда я глядела сейчас на свою дочь.
— Ну и кто он, Иви?
Она смущенно захихикала, а потом вздохнула — ну просто само томление.
— Ой, мам, он потрясающий. Я видела его сегодня утром на побережье. Он, кажется, не местный. И как он сложён…
Ого. Это уже серьезно.
— А знаешь что, — сказала я. — Может, мы натолкнемся на него в кафе? По чашке чая с кексом, ага?
Иви снова хихикнула:
— Ладно. Только если он придет, не вздумай сказать ему, что он мне нравится.
— Когда это я позволяла себе такое?
— Ну да, ты Гарри сказала. Было ужасно стыдно.
— Прости, милая. Но я исправлюсь. Даю слово. Ну что, пошли к морю? Может, нам повезет, и мы встретим твоего героя.
До ближайшего кафе под открытым небом — три минуты ходьбы. Из посетителей — в основном молодые пары с детьми, так как занятия в школе еще не закончились. Было, впрочем, и несколько подростков — из тех, кому не нужно сдавать зачеты и экзамены. Малышня каталась с горок, время от времени отбегая к родителям, которые потчевали их мороженым. Мы с Иви присели за один из деревянных столиков. Сидим, попиваем чай с кексами. Иви уже обшарила глазами весь пляж, но своего прекрасного принца не обнаружила.
— Ну конечно, — вздохнула она, — охота ему тусоваться среди мамаш с детьми. Наверняка выбрал себе место поинтересней, вроде Ньюквея.
Ну вот, опять этот обиженный тон. Конечно же, наши дети любили Тэлланд Бэй, но Ньюквей, что на северном побережье Корнуолла, — с его серфингистами, особым шиком и шумной ночной жизнью — всегда был запретным плодом. И конечно, это мы, родители, виноваты, что наши дети проводят время не там, со своими сверстниками. Вместо этого им достался Южный Корнуолл, спокойный и скучный. Ни тебе крутых волн, ни бурной ночной жизни. Из доступных приключений — можно принести на берег хворост, разжечь костер и послушать музыку на айподе, попивая лагер.
Я уже припасла контраргумент — да хотя бы про то, что сегодня вечером в «Приюте контрабандиста» (он недалеко на горке) устраивают дискотеку с барбекю… Вдруг прямо за нами раздалось:
— И-и-и-ви!
Она вскочила, обернувшись на знакомый голос, и восторженно захлопала в ладоши: обходя двух повздоривших детишек, к ней шел ее отец, ведя перед собой нашего среднего сына.
— Том! — радостно завопила Иви, обвив руки вокруг его шеи.
Том смущенно улыбался. Вон какой вымахал в свои девятнадцать.
— Том, а я думала ты в походе с друзьями! — не унималась Иви.
— Да вот… Мы и пошли в поход. А потом заладил дождь, и мы сбежали. Решил проведать вас с мамой.
У меня глаза были на мокром месте. А Крис стоял и хитро улыбался. Он-то говорил, что отъедет в магазин за продуктами, а сам рванул на вокзал в Лискерд, чтобы забрать Тома.
Иви уже рассказала брату, какого шикарного парня она отыскала.
— Как, еще один? — рассмеялся Том. — Ты же была влюблена в Гарри.
— Господи, Том, ну ты прямо как мама говоришь. Гарри мне вообще не нравился. Он считал, что похож на Джастина Бибера.
— А я всегда думал, что Бибер в твоем вкусе, Бивз.
Да, забыла сказать, что Том без конца придумывает для Иви всякие клички.
— Много ты понимаешь. Бесишь, — огрызнулась Иви.
Мы решили отправиться домой. Дети шли впереди, а мы следом. Я уткнулась носом в плечо Криса, а он обхватил меня рукой, и мне было так хорошо. С нами сейчас двое из наших детей, в такой прекрасный день, в лучшем месте на земле.
А потом мы увидели юношу — он шел по дороге от гостиницы «Тэлланд Бэй», что неподалеку от нашего дома. Дети уже вырвались вперед, так что только мы с Крисом могли увидеть незнакомца. Я просто впилась в него взглядом.
Он был прекрасен. Это единственно точное слово. Волшебный, словно сильф. Высокий, тонкий, с копной светлых волос, с неземным лицом. И в то же время он был здесь и сейчас, из плоти и крови.
Проходя мимо нас, он улыбнулся лучезарной улыбкой. Мы с Крисом даже остановились на секунду.
— Ого, — сказал Крис. — Редкостной красоты молодой человек.
Я чуть не расхохоталась. И подумала: молодой — да, но не человек. Скорее уж эльф. И у меня возникло чувство, что я его знаю.
Глава десятая
Мы вернулись домой. Иви помогла мне накрыть на стол. Сегодня у нас на ужин спагетти с соусом песто, немного сыра и фруктов. Я ленюсь готовить, хотя и умею. Крис и дети иногда с грустью вспоминают мои блюда — домашнее суфле, пироги с мясом и почками, лазанью и карамельный торт, — которые я готовила, когда они были младше. Я забросила готовку во время депрессии. Тогда мне было тяжело даже консервы открыть. Так что депрессия вредна не только для твоей души, но и для желудков твоих близких.
