Манелла, у которой выдалось свободное время, решила немного осмотреться, заглянуть в бальный зал, музыкальную гостиную, библиотеку.
От миссис Франклин, с которой она успела подружиться, девушка узнала много занимательного о замке и его самых примечательных комнатах.
Старшая горничная рассказала ей про картинную галерею.
— И не забудьте, мисс, мы натираем там пол каждую неделю, а уж как это хлопотно, и словами не выразишь! — не преминула похвастаться она.
Осанистый старик, хранитель ценностей — в замке была и такая должность, — пообещал показать Манелле собрание книг.
По его словам, в библиотеке имелось много раритетов.
Манеллу удивило, что этот явный джентльмен, — наверное, младший сын из какого-нибудь аристократического семейства — ходит на ленч в комнату домоправительницы. Как выяснилось, ему было просто скучно есть одному, а с миссис Франклин и Доббинсом он давно находился в самых дружеских отношениях.
— Мистера Уотсона, — пояснил он, — занимают только математика и финансы, а я никак не могу разделить его интересов.
Теперь Манелла поняла, почему мистер Уотсон ел свой ленч в одиночестве.
Искренне посочувствовав человеку, которого может интересовать математика, — видно, жизнь мистера Уотсона была еще скучнее этого самого скучного на свете предмета, — Манелла решила впредь баловать его вкусными блюдами, чтобы хоть чем-то порадовать хранителя ценностей.
Отложив посещение библиотеки на более поздний срок, Манелла начала свою экскурсию с музыкальной гостиной. Эта комната оказалась необычайно уютной. Стены здесь покрывали дубовые панели, украшенные старинной резьбой, немного грубоватой, но тем более милой тем, кто сохранил в душе нежность к традиционным интерьерам английского дома.
Бальный зал, пустовавший с довоенных времен, поражал воображение величиной и торжественностью.
Однако Манеллу это помещение оставило совершенно равнодушной, показавшись ей холодным и неприветливым.
Впрочем, если украсить его цветами, зажечь свечи в канделябрах, а главное, наполнить танцующими парами, зал мог бы показаться даже романтичным, в конце концов решила девушка.
Выйдя из зала и бесшумно прикрыв за собой дверь, она задумалась, в каком направлении продолжать осмотр.
Вначале Манелла хотела отправиться в так называемое» правое крыло «, самую старинную часть замка, в которой теперь никто не жил. Но тут она вспомнила, что Бесси и Джейн накануне вскользь обмолвились об обитавшем там привидении, которое летом показывалось реже, а зимой, по ночам, никому не давало покоя.
Манелла не стала расспрашивать своих помощниц, хотя девушкам явно не терпелось поделиться с ней сведениями и услышать ее просвещенное мнение. Миссис Уэйд так хорошо их вышколила, что они не решались навязывать своей начальнице тему для разговора.
Манелла была уверена, что Бесси и Джейн болтают вздор — в нежилом крыле некому было страдать от происков назойливого привидения. Но все эти разумные доводы не могли развеять ее скрытых опасений. Все-таки идти без провожатого в правое крыло показалось ей рискованным.
— Зачем испытывать судьбу? — пробормотала Манелла, взгляд которой как раз упал на дверь, находившуюся в переходе, соединявшем правое крыло с левым, обитаемым, более поздней постройки.
Открыв эту дверь, девушка застыла в изумлении. Она оказалась в домашней часовне, по-видимому, такой же древней, как и правое крыло.
Часовня очень понравилась Манелле. Все помещение было залито золотистым светом, пробивавшимся сквозь старинные цветные витражи. Скромные дубовые скамьи простояли здесь, по всей видимости, несколько веков.
Внимание девушки привлек массивный золотой крест, инкрустированный драгоценными камнями.
Манеллу лишь смутило отсутствие цветов, какими принято украшать вход в алтарь, и привычных букетов по обе стороны от креста.
Святость, царившая в этом месте, подействовала на; впечатлительную девушку, и она благоговейно опустилась на колени перед алтарем.
Едва начав читать благодарственную молитву, Манелла услышала мужские голоса и, чтобы не встречаться с маркизом или его друзьями, проскользнула в ризницу.
Ее внимание привлекли хранившиеся там вещи. В церкви, расположенной по соседству с их имением, священники не имели таких роскошных и разнообразных одежд. Не было в ней и драгоценной церковной утвари. Увлекшись этими новыми для нее предметами, Манелла не испугалась, когда услышала шаги, гулко разнесшиеся в тишине часовни. Едва ли кто-нибудь вздумал бы войти в ризницу.
Манелла принялась разглядывать старинный квадратный столик, на котором лежали две церковные книги, по-видимому, для записей о рождениях и смерти, требник, несколько молитвенников и большая старинная Библия в синем кожаном окладе.
Вдруг ее внимание привлек разговор, а точнее зловещий, таинственный, приглушенный тон, в котором он велся. Мужчины, вошедшие в часовню, остановились, должно быть, прямо перед ризницей и перешептывались по-французски.
Теперь она не сомневалась, что это граф де Фуас, чье имя Доббинс не смог выговорить, и другой приятель маркиза, приехавший вместе с ним.
— Все пойдет как по маслу, — сказал один француз.
— Надеюсь, — согласился другой. — Я попросил отца Антуана приехать пораньше спрятаться и подать сигнала.
— Едва ли кто станет его искать. Кстати, я уточнил у маркиза: в этой часовне богослужение для слуг проходит раз в неделю, по воскресеньям. Служит викарий, который живет в деревне.
— Отец Антуан будет здесь, как только мы закончим ужин. Теперь нам остается проведать повариху — и дельце обстряпано.
Послышался отвратительный приглушенный смех.
— Уверен, с ней мы без труда договоримся, ведь английские слуги славятся своей продажностью.
Манеллу возмутило не столько намерение двух явных негодяев привлечь к своему заговору повариху, то есть ее, сколько их мнение об английских слугах. Она буквально задохнулась от негодования.
Однако благоразумие подсказывало ей дослушать разговор до конца, чтобы встретить злоумышленников во всеоружии.
— Положитесь на меня, — продолжал один голос, девушка почему-то решила, что он принадлежит именно графу. — Подмигну этой старой толстухе, суну в лапу пару луидоров, и подсыплет все, что надо, как миленькая.
— А вы что, ее уже видели? — обрадовался собеседник предполагаемого графа.
» Да полно, граф ли он? — спросила себя Манелла. — Неужели французский аристократ может так вульгарно выражаться?«
— Все они здесь одинаковые, — беспечно отвечал граф. — Уж я умею поладить с пожилыми женщинами.
— И с молодыми тоже, — хихикнул его собеседник. — Да не забудьте, что платить надо не луидорами, а соверенами. Дело верное, но надо все-таки соблюдать осторожность.
