Книга Полиция - Уго Борис

Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28

20

Сегодня днем Эрик в сопровождении Виржини и Эрве ездил в небольшой частный дом на краю Венсенского леса: там произошла кража со взломом. Он ожидал, что это будет обычный выезд: дежурные слова сожаления, потрясенная вторжением семья. Грабители проникли в дом ночью, рылись в ящиках прикроватных столиков, пока хозяева спали. Эрик боялся, что ему придется утешать этих людей, объяснять, как им повезло, что они не проснулись, но нет, открывшая дверь дама вовсе не выглядела напуганной. Даже если она и была расстроена, он этого не заметил. Потерпевшая напоминала преподавательницу танцев на пенсии: изящная фигура, красивое морщинистое лицо.

Это был старый особняк из светлого камня, с колпаком-маркизой над входной дверью, с покосившимся крыльцом, со скобой, чтобы счищать грязь с подошв. Каменные стены и закрытые жалюзи сохраняли прохладу в комнатах. В прихожей стояли лыжи, лопата, несколько упаковок теннисных мячей. В стеклах фрамуги над дверью в гостиную играло закатное солнце. В самой гостиной, с вымощенным красной плиткой полом, тоже царил беспорядок. Часть плиток была отбита, некоторые едва держались на своем месте, шатались под тяжелыми форменными ботинками полицейских. Колонки «Элипсон», похожие на гипсовые шары, садовая пепельница, кресла-тюльпаны с круглыми подушечками: казалось, время здесь остановилось. Этот дом застрял в конце 1970-х, в эпохе, когда по ночам с машин еще воровали дворники. Наверху кто-то слушал Queen, но музыка не нарушала умиротворение, не перебивала звуки летнего дня, наполнявшие дом. Эрик пересек комнату мерным шагом, медленно обошел ее, с удивлением осмотрел все вокруг, словно этот мягкий, тихий склеп мог вернуть его назад, в молодость.

– У вас тут просторно, – заметил он, просто чтобы что-то сказать.

– Да, когда заканчиваешь уборку с одной стороны, пора снова начинать с другой.

Как будто разговор двух приятелей. Босоногая хозяйка дома весело, живо улыбалась ему. Ее явно не заботили ни пропавшие ценности, ни полицейская форма.

– У вас и сад есть…

– О, сад! Когда мы сюда переехали, я думала, мы будем там ужинать, но вышло иначе! Этот сад занимает все больше места в доме…

Она раздосадованно указала на грабли, прислоненные к стене гостиной. Рядом, на полу, лежала вилка для цветов, стоял пластмассовый ящик с рассадой.

Она предложила ему пройти в сад, пока Виржини и Эрве осматривали комнаты. Сад выглядел таким же запущенным. Рядом с бочкой для дождевой воды были кучей свалены ненужные инструменты. На земле, в высокой траве, догнивал перевернутый вверх дном каяк. Эрик сделал несколько шагов: пышная зелень скрывала его от взглядов и звуков города. Внезапная встреча с природой на окраине Парижа выбила его из колеи. Казалось, что у сада нет конца: взгляд терялся в мягких зарослях высокой травы. Стоящая посреди сада груша горделиво демонстрировала мелкие, твердые плоды. То тут то там под ногами попадались причудливых форм корни, куски плавникового дерева, явно собранные на каких-то пляжах, с молодыми побегами на них. Хозяева дома явно не желали сдаваться. Об этом свидетельствовали банка садовой мастики для обработки срезов на деревьях, канистры с жидкостью для удаления пней. Женщина, нахмурившись, присела на корточки и склонилась над венчиком листьев.

– Никогда не сажайте гардении. Только посмотрите! После всего, что я для нее сделала…

Она поморщилась, словно речь шла о каком-то давнишнем споре, который Эрик должен был разрешить.

– Гардениям ничего не нравится! Ни тепло, ни холод, ни сырость, ни сухость…

Она развернулась и направилась к дому.

– Пойду посмотрю, не наговорил ли муж глупостей вашим коллегам. Хотите кофе? Я знаю, хотите. Я в любом случае буду варить себе. Или вам чего-нибудь похолоднее?

Тонкие силуэты кустов на фоне синего неба, внезапное ощущение уюта, непринужденность хозяйки дома, легко несущей на плечах груз своих шестидесяти лет, ощущение защищенности – все это обезоружило его, как обезоруживает слишком явный комфорт, слишком очевидная любовь к жизни. Эрик сделал еще шаг навстречу горячему воздуху, открытому небу. Он мял ботинками кустики мяты, дышал полной грудью, как будто пытаясь омолодить себе кровь, хоть на миг избавиться от бремени. Впереди, за ровными рядами крапивы, показалась живая изгородь – похоже, граница сада. Он решил дойти до нее, чтобы выиграть время, растянуть этот миг, пусть даже под предлогом рутинной проверки. Ему так хотелось бы знать названия всех окружающих его кустов и деревьев: терновник, боярышник… Он пробрался сквозь заросли тростника и очутился перед зеленой стеной, образованной толстыми ветками кустарника. За ней стояла лошадь. В первый миг он не поверил своим глазам. Кустарник отгораживал загон длиной несколько метров, где держали французскую верховую. Увидев его, лошадь попятилась.

– А ты-то что здесь делаешь? – изумленно спросил Эрик.

Гнедой жеребец поднял на него мягкие, навыкате глаза. Он слегка подрагивал, по коже бежали мелкие солнечные блики. Эрик не спускал глаз с прекрасного животного, любовался контрастом между его тонкими ногами и крепкой, мощной шеей. Так значит, бывает и другая жизнь? Размеренная, спокойная? Жизнь, в которой тебя, конечно, могут обокрасть, но в которой никто тебя все время не дергает, не заставляет бесконечно фиксировать одно правонарушение за другим, в которой можно держать в саду скаковую лошадь? Перед ним открылась невероятная перспектива: никаких готовых бургеров, проглоченных наспех в машине. Мир не врезается тебе в лицо на полной скорости. Дни не состоят из бесконечной череды мучительных вызовов. А ведь он разучился отделять одно задание от другого, больше не старался обнулять счетчики. После трех часов оскорблений он не мог спокойно выслушать пожилую даму, не заставив ее заплатить сполна за обидные слова, к которым она не имела никакого отношения. После задержания мужчины, избивающего жену на глазах детей, он был не в состоянии без дрожи в руках оформить кражу колпаков с машины. Он отдал полиции пятнадцать лет. Пятнадцать лет он не обращал внимания на собственные желания, а жизнь шла мимо него. Пятнадцать лет он понемногу готовился к переводу, к возвращению в Бретань, изможденный, как часовой, которого забыли сменить. Работа его сломала, он превратился в автомат, давал людям лишь то, что им полагалось по закону. Он выбился из сил. Поседел раньше времени. Губы стали бескровными. Теперь, глядя в зеркало на свое отражение, на плохо зажившие рубцы от подростковых прыщей, он видел несчастного человека.

Из задумчивости его вывели нервные движения лошади. Она странно покачивала крупом. К ним подошла хозяйка дома с двумя чашками в руках.

– Можете поставить на окна первого этажа решетки, – предложил Эрик, забирая у нее чашку кофе. – Если хотите, чтобы это больше не повторилось.

– Что вы, мы не станем этого делать.

Жеребец топтался на месте, резко дергал ногами, бил хвостом по воздуху, будто отгоняя невидимых мух.

– Он всегда так себя ведет?

– Нет, только сегодня. Не находит себе места. Мяукает, как котенок. Не знаю, что с ним такое.

Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 28