Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
Биолог Питер Фарб[8] пришел к выводу, что «аграрное производство обеспечивает человека питанием более низкого качества, так как в его основе лежит ограниченное количество видов пищи». Долгое время считалось, что древние люди умирали в 30–40 лет и такая ситуация сохранялась вплоть до индустриальной эпохи. Однако сейчас многие ученые признают тот факт, что во времена палеолита, после того как миновали определенные угрозы, люди были долгожителями. Кривая продолжительности человеческой жизни резко упала, когда человек создал аграрную цивилизацию.
Популярный на Западе писатель Джаред Даймонд, назвавший возникновение агрокультуры катастрофой, от которой мы так и не смогли оправиться, пишет: «Туберкулезу и диарее пришлось ждать, когда появится земледелие; кори и бубонной чуме – когда появятся большие города. Малярия и практически все остальные инфекционные заболевания – наследники агрокультуры. Болезни, связанные с вырождением, появились тогда, когда вступило во власть одомашнивание и возникла культура. Рак, тромбоз венечных сосудов, малокровие, зубной кариес и умственные помешательства – это лишь немногие примеры негативных последствий агрокультуры; раньше женщины рожали намного проще и с меньшей болью либо вообще безболезненно» (Даймонд, 1997).
Что же человек приобрел? Один из крупнейших английских археологов Джеймс Мелларт, ссылаясь на Эдуарда Дивея, высчитал, что после перехода к занятию земледелием за одну тысячу лет численность населения земного шара увеличилась в 16 раз, превысив отметку 80 млн человек!
Появление такого феномена, как принудительная работа, породило ритуалы, иерархию, насилие и политические институты. В то же время переход к оседлости позволил повысить рождаемость и способствовал сокращению возрастной разницы между детьми одной матери. Объясняется это тем, что при кочевом образе жизни женщина могла нести на себе только одного ребенка, а остальные дети должны были самостоятельно следовать за племенем. Самостоятельно быстро передвигаться дети могли только с четырехлетнего возраста, что и обуславливало именно такую возрастную разницу между детьми в то время. Очевидно, что одно только это преимущество оседлости способствовало существенному увеличению численности населения. Возникший прирост населения создал еще больший излишек продовольствия, и процесс пошел дальше с нарастающей силой.
В результате этой положительной обратной связи разрыв между «сытыми-многочисленными-технологически развитыми» и «голодными-малочисленными-отсталыми» с течением времени резко увеличился. Истребляя себе подобных, отнимая у них пахотную землю, жертвуя окружающей природой, сокращая продолжительность жизни для многих поколений потомков, неолитический человек запустил механизм форсированной эксплуатации природы для быстрого извлечения материальных благ. Аграрное производство привело к созданию новых продуктов, не имевших аналогов в природе, производство которых количественно очень скоро превысило возможности природы.
Появление излишка продовольствия создавало множество выгод для его владельцев, а человечеству в целом удалось увеличить свою численность. Существенно, в десятки раз, возросла плотность населения, поскольку люди культивировали только нужные им растения. В агрокультуре до 90 % производимой биомассы было съедобно, и земля площадью 1 га могла накормить в 100 раз большей людей, чем раньше. Животноводство также позволило увеличить количество калорий, добываемых с единицы площади, поскольку животные давали приплод, производили удобрения и использовались в качестве тягловой силы. Однако возникли и проблемы. С одной стороны, с изобретением земледелия наши предки частично застраховали себя от голодной смерти, поскольку теперь могли выращивать для себя еду сами даже на ограниченной территории. С другой стороны, земледелие на ограниченной площади создало потенциал для быстрого уничтожения окружающей среды. С начала неолита огромные пространства Земли меняли свой облик, неизменно становясь все более засушливыми.
Сегодня пустыни занимают большую часть территорий, где когда-то процветали древние цивилизации. Существует множество исторических свидетельств того, что эти ранние образования неизбежно уничтожали окружающую среду. Агрокультура задала ускоренный темп развития производства, и природные процессы не могли поспевать за ним. Ученые нашего времени называют это рассогласованием между социальными и природными процессами. С того времени прогресс в области агрокультуры, как правило, идет рука об руку с регрессом экологии.
Об этом очень подробно повествует Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь» (Даймонд, 2012). Он рассказывает нам, что появление излишка продовольствия создает в системе общества порочный круг. Человек «аграрный» постоянно модифицировал свои орудия труда, накапливал и применял знания. Прогресс позволил людям согревать жилище и дал уверенность в стабильном пропитании племени. Благодаря скотоводству в распоряжении человека появились новые материалы – шерсть, хлопок, кость, которые дали старт для развития ремесел. Но каждый раз, выбираясь из одной ловушки за счет эксплуатации природы, человек попадал в новую, которая оказывалась последствием его предыдущих действий.
Все имеет оборотную сторону. С ростом количества людей росло и количество домашних животных, дающих больше шерсти и мяса. Но с каждым годом для прокорма растущего числа домашних животных человеку требовалось все больше пастбищ. Появление поселений, в которых можно было комфортно жить, в то же время означало закрепление людей за определенной территорией.
Люди уже не могли, как прежде, оставить свои поля и уйти в поисках лучшей доли. Процесс получения пищи стал целенаправленным производством, а не стихийным действием. Это принесло людям стабильность и упорядоченность, но заставило их работать, чтобы жить. Агрокультура позволила человечеству вырваться из ловушки голода, в результате чего в десятки раз возросло количество людей, а значит, в еще большей степени количество взаимосвязей между ними. Усложнялись взаимоотношения между людьми, а плотность сети росла.
На протяжении многих поколений прогресс сменялся регрессом и обратно. Джаред Даймонд приводит такой пример. Популяционно-генетическая структура американских культурных растений (фасоли, перца) показывает, что их виды выводили из диких предков в разных местах континента по нескольку раз (Даймонд, 2012, с. 156). Причем процесс шел параллельно и независимо, тогда как в Евразии все окультуривания были однократными: в повторных попытках уже не было нужды. Значит, в Америке имел место частый и неоднократный регресс.
Причем такая связка прогресс – регресс в истории возникает многократно. Даймонд так характеризует эту зависимость: «…Полезно вспомнить распространенные жалобы на то, что археология – это излишество, что она занимается далеким прошлым и ничему не учит современников. Археологи, изучающие проблему возникновения агрокультуры, реконструировали решающий исторический момент, когда мы совершили самую главную ошибку за всю историю человечества. Поставленные перед выбором – сократить население или увеличить производство пищи, мы выбрали последнее и в конечном итоге обрекли себя на голод, войны и тиранию».
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
