Поэтому севшие на солеварни в Тотьме граждане весьма неплохо приподнялись за последние три-четыре года. И очень немалую силу набрали. На попытке прогнуть их под себя только на моей памяти обломали зубы (а попутно – и голов лишились) три сильно борзых и несколько переоценивших свои возможности «князя». Остальные меж собой поделили земли «скоропостижно скончавшихся» и урок усвоили. Больше Тотьму никто не трогает. А та продолжает богатеть, рассылая караваны с солью во все стороны и водой, и по суше.
– А вон, кстати, и Костя, – легонько пихает меня локтем в бок Павлов, кивком головы указывая на один из небольших столиков в стороне от «гудящих» под аккордеон и гитару солеторговцев.
Там в одиночестве сидит над кружкой пива и жирной распотрошенной воблой крупный чернявый молодой мужик. М-да… Нет, возможно, для Иваныча он и «просто Костя», а вот посторонним к нему обращаться лучше все-таки по имени и отчеству. Ну, или просто по имени, но совершенно точно – на «вы». Потому как вчера при упоминании фамилии Гольденцвайг у меня первая ассоциация была – хрупкий и хорошо воспитанный еврейский мальчик, что носит очки, играет на скрипке и очень любит свою маму. А сейчас жизнь мне наглядно указывает на вредность стереотипов. Если и похож этот самый Костя на еврея, то уж точно не на мальчика со скрипкой. Скорее – на Менделя Крика. Ага, того самого, из «Одесских рассказов» Исаака Бабеля, который: «А папаша у вас биндюжник Мендель Крик. Об чем думает такой папаша? Он думает об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде, об своих конях – и ничего больше».
Вот и Костя этот «мордально и фигурально» – и есть как раз тот самый биндюжник, в смысле – ломовой извозчик: здоровенный дядька, что и погрузить, и разгрузить, и застрявшую в грязи телегу вытолкать. И кулачищи вполне соответствуют всей остальной фигуре. Так что, думаю, случись необходимость, по поводу «об дать по морде» – тоже проблем не возникает. Разве что прическа слегка из образа выбивается – вьющиеся черные волосы забраны в длинный, почти до лопаток «конский хвост». Впрочем, ему идет, при наличии трехдневной щетины он чем-то похож на американского актера Эдриана Пола, что в телесериале «Горец» главную роль играл. Только Константин и ростом повыше, и плечами пошире. Причем значительно.
Павлов меж тем подошел к столику, поздоровался и, дождавшись приглашающего кивка, сам присел и мне на пустой стул указал.
– Костя, познакомься, это Александр, тот самый парень, что вернул мне семью, – представляет меня Иваныч. – Саша – это мой старый знакомый и деловой партнер, Константин.
Мы обмениваемся вежливо-официальными фразами о приятном знакомстве и крепкими рукопожатиями.
– Чем могу помочь? – интересуется Гольденцвайг, закидывая в рот кусочек вяленой рыбы и с видимым удовольствием запивая его духмяным, похоже, недавно сваренным пивом.
Ну, да, трудно представить, что Павлов привел меня сюда просто так познакомиться. По-любому, какой-то интерес должен присутствовать.
Павел к такому повороту явно готов был изначально. И потому, щелчком пальцев подозвав официанта и заказав для нас пару светлого, начал меня Константину «сватать».
В общем, пересказывать весь разговор – долго и скучно. Классическое: «У вас – товар, у нас – купец»… Ну, в том смысле, что знакомы мы с мелкими затруднениями Константина, а у нас как раз совершенно случайно имеется в наличии испытывающий некоторые финансовые затруднения, но зато – надежный, будто скала, и весьма опытный охотник за головами. За надежность и лояльность которого потенциальному нанимателю ручается лично Павлов.
Костя слушает молча, только кивает время от времени, прихлебывая пиво мелкими глотками. По глазам вижу – усиленно обкатывает в голове ситуацию, прикидывает варианты.
– Александр, а прозвище у тебя имеется?
Так, кажется, решился на что-то, теперь хочет в своем решении утвердиться.
– Разумеется. Франт.
Ага, в глазах Гольденцвайга что-то этакое мелькнуло. Обо мне он явно уже слышал. Впрочем, это в наших краях несложно, засветиться я успел неоднократно и почти всегда – по-крупному.
– Второй вопрос, – продолжает импровизированное собеседование Константин. – Чем-то еще кроме…
Он глазами указывает на ПММ в набедренной кобуре и аккуратно приставленный к столу автомат.
– …владеете? Про стрелковку не спрашиваю. Имею в виду что-то более серьезное.
Ого, уже на «вы»? И в голосе – явное уважение. Мелочь – а приятно, черт возьми. Я на секунду задумался.
– Подствольные «гэпэшки»[15] и противотанковые гранатометы, что РПГ-7, что «тубусы» – уверенный пользователь. Разве что «двадцать девятого» «Вампира» только на картинках видел… С АГС тоже лично знаком. «Тридцатый», правда, чуть похуже знаю, а вот «семнадцатый» – очень хорошо. Из крупнокалиберных пулеметов стрелять доводилось несколько раз…
– «Утес» или «Корд»?
– «Утес»…
– Обычный или танковый?
Хм, похоже, моей кандидатурой всерьез заинтересовались. Человеку, который нанимателю не подходит, обычно так и говорят, не задавая перед отказом множества вопросов.
– Танковый, это который – вот такой? – я руками изображаю, будто рулю велосипедом или мотоциклом. – С электроспуском, на ручной тормоз велосипедный похожим?
Гольденцвайг согласно гривой своей курчавой мотает.
– Тогда – справлюсь. Там всех различий в матчасти – только отсутствие приклада и спуск иначе устроен. Остальное – один в один.
– Последний вопрос. Знаю, об этом сейчас как-то не принято, но я вас, Александр, все-таки не в лес по грибы прогуляться приглашаю… В общем – чем занимались до… – Константин изображает пальцами в воздухе нечто этакое, но что именно он имеет в виду – понятно сразу.
– В СОБРе служил. Майор, старший опер. Потом – в «Стрижах»…
– Старопетровск? – в глазах Гольденцвайга явственно зажегся огонек интереса.
– В самом начале инцидента поучаствовал, – не стал придумывать героических историй я. – Но практически сходу всей группой в засаду попали. Пока по госпиталям отлеживался – там закончилось все.
Надо же, сколько лет прошло, а люди все еще интересуются событиями мая шестнадцатого. Пытаются понять, что же такого случилось в Свободной экономической зоне под Питером, если вылилось все в итоге в глобальный ядерный конфликт…
– Что ж, – сменил тему Константин, – думаю, вы мне подходите. Предупредить хочу сразу: на длительный контракт я вас не возьму. Только туда и назад.
Ну, тут все ясно. В родном Ярославле на должность охранника «керосинки», небось, очередь наперед расписана. И люди там проверенные, чуть ли не с пеленок знакомые. А я – так, временная, но совершенно необходимая замена. Потому как надежные – они там, в Ярославле. А идти нужно в строго противоположном направлении – в Емву. А потом – назад. Через места, которые во все времена считались глухими и славой пользовались недоброй… Сейчас же края там совсем суровые. На охране сэкономить – можно там где-нибудь и остаться. Навеки.
