Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225
Одно время я увлекался тем, что называют иногда боеприпасами объемного взрыва, а в обиходе – вакуумными бомбами. Принцип действия этих боеприпасов прост – в каком-либо объеме распыляется горючее вещество и поджигается. Если взрыв происходит в помещении, то ударная волна легко сносит железобетонные перегородки и перекрытия. А после волны сжатия идет волна разряжения, которая сплющивает здание, как картонную коробку. Я экспериментировал со многими горючими веществами. Здесь важно, чтобы была высокая скорость распространения ударной волны, и широкий интервал концентраций воспламенения смеси вещества с воздухом. В военном деле обычно применяют окись этилена. Но это вещество, хоть и недорого и широко используется в химическом синтезе, не продается в магазинах. У меня самые лучшие результаты получались с медицинским эфиром. И тогда же возникла идея растворить в эфире на сильном холоде газ ацетилен и использовать такой раствор. При комнатной температуре сосуд с этой «адской газировкой» будет находиться под давлением. Если быстро разрушить сосуд, например, с помощью взрыва внутри него порохового патрона, состав начнет сам распыляться в воздухе. Пределы взрывоопасных концентраций, что у эфира, что у ацетилена очень широкие. При воспламенении ацетилен не просто загорится, а еще будет разлагаться со взрывом, так как его молекула очень неустойчива. В результате, по моим расчетам эта система должна была дать энергию взрыва почти в два раза большую, чем стандартно использующаяся окись этилена. В закрытом помещении такой килограммовый заряд дал бы эффект, аналогичный ведру тротила. А уж найти метод забросить пару килограммов на несколько десятков метров не является неразрешимой задачей. Тогда, пятнадцать лет назад, испытать в действии эту идею не получилось. А вот сейчас как раз возник очень удобный повод.
Все эти мысли улучшили настроение. По крайней мере, появилась, наконец, цель, ради которой стоило еще пожить. За этими размышлениями сам не заметил, как заснул.
Проснулся моментально от постороннего звука. В подвале находились люди, похоже, двое. Они тихо переговаривались, затем раздался щелчок и один из них негромко выругался. Ага, видимо, попытался включить свет, но не получилось. Опять негромкий неразборчивый разговор, а затем хлопнувшая дверь и тишина. Понятно – сейчас вернутся с фонариком. А если поняли, что здесь кто-то есть, то, возможно, и с подмогой. Надо делать ноги, пока не поздно. Я быстро натянул куртку, схватил пакет со свечками, остатки ужина и тихонько подошел к двери. Кто их знает – может, один остался караулить. Стараясь не производить шума, приоткрыл дверь и заглянул в щелочку. Так и есть – на фоне светлеющего утреннего неба маячила фигура. Ну, придется прорываться. Если сидеть здесь и ждать, когда придет его напарник с фонарем и подмогой, то будет только хуже.
Решительно открыв дверь, спокойно и уверенно начал подниматься по лестнице. Наблюдатель повернул ко мне лицо и явно захотел что-то сказать, даже открыл, было, рот, но что-то в выражении моей физиономии заставило его отказаться от своих намерений. Пока не скрылся за углом здания, ощущал на своей спине его взгляд. Как жаль! Спалилось такое отличное место. В принципе, можно попытаться найти еще такой же подвал, но хотелось чего-нибудь более надежного. Такого, откуда не нужно быть готовым в любой момент бежать сломя голову. Что-то типа общежития для иногородних рабочих. Ведь должны же быть такие общежития. Но это стоит денег, хотя я понятия не имел – каких. А ведь еще там наверняка спросят паспорт, который остался в милиции.
Так я шел не спеша не менее получаса, пытаясь найти какой-нибудь выход из ситуации. Нет, без посторонней помощи, пожалуй, не обойтись. Поговорка «не имей сто рублей, а имей сто друзей» приобрела для меня сейчас особый смысл – не то, что сто, а даже одного друга, к которому можно было бы сейчас прийти со своими проблемами в надежде на помощь, у меня не было. Нет, конечно, как и у всякого нормального человека, в школе и в институте у меня были товарищи, с которыми мы весело проводили время. Но по прошествии нескольких лет оказалось, что кроме этого самого веселого времяпровождения у меня с ними не было ничего общего. Так что тема просить помощи у друзей отметалась начисто.
Оставались родственники, но кроме своего отца и родителей Машуни, я ни с кем не общался. При мысли о последних спина покрылась холодным потом. Чёрт! А они ведь еще ничего не знают. Как-то придется им рассказать. Только представил себе, как захожу к ним и говорю что-то типа «извините, а вашей дочки больше нет, её убили, а меня обвиняют в убийстве», так плохо сделалось. Хорошие интеллигентные люди, ну за что им такое горе?
Нет! Лучше это мероприятие отложу. Поэтому решил сначала заехать к своему отцу. Решение это далось с некоторым трудом. Но в данной ситуации поехать к отцу, все-таки, показалось наилучшим решением.
Что еще очень сильно напрягало, так это то, что квартира отца находилась в том же округе, что и мои враги – оборотни в погонах. Но тут уже выбирать не приходится. Пешком до него отсюда часа два, не меньше, а ноги и так отваливаются – не отошли еще, видать, после вчерашнего марафона. Тратить на метро двадцать пять рублей давила жаба – на эти деньги я полдня могу питаться. Тут вспомнил, что есть еще один путь – на электричке. Десять минут на своих двоих до станции, потом одна остановка, и еще минут двадцать пешком. Причем, там уже дорога идет через парк, где можно сесть где-нибудь на лавочку и позавтракать. Спешить смысла не было – отец мог быть на работе. Он только что вышел на пенсию, но работу из материальных соображений пока не бросал: преподавал электротехнику в местном техникуме. Тетку свою, похоже, там же и подцепил. Или она его. Это уж, с какой стороны посмотреть.
Сто лет не был в парке. Ну, если быть точным, то не меньше десяти. Мальчишкой лазал по руинам екатерининского дворца, а теперь здесь всё отреставрировали. Белый мрамор колонн сверкал на фоне темно-красного кирпича стен. Красиво, ничего не скажешь. Но эта красота почему-то вселяла грусть. Не сразу, но понял причину этого чувства – навсегда стерт еще один след из детства. Словно кто-то постепенно рвет пуповину, соединяющую меня с моим прошлым. Усмехнулся невесело, вспомнив анекдот про «сердобольного» ветеринара, из жалости отрубающего собаке хвост по частям.
Сел на лавочку и не спеша, под любопытными взглядами гуляющих мамаш с колясками и престарелых парочек, стал доедать вчерашний ужин. Спешить и в самом деле было некуда, но уже через полчаса такого сидения стало казаться, что все вокруг только тем и заняты, что рассматривают меня в упор. Критически оглядев себя, не заметил ничего, заслуживающего особого внимания. Наверное, паранойя. Тем не менее, решил поменять дислокацию. Обертку от продуктов сложил в пакет, сунул его в урну, медленно встал и пошел потихоньку прогулочным шагом по усыпанной гравием тропинке.
До дома отца добрался уже под вечер. Вот, наконец, он. Дом, в котором прошла большая часть моей жизни. И всего-то пару лет здесь не живу, а вот нет уже того чувства, которое всегда возникает при взгляде на своё жилище. Скорее всего, этот переход произошел после смерти мамы, когда отец привел домой эту свою Нину. Мне, честно говоря, так ни разу и не довелось ее увидеть, но заочно к ней сложилось стойкое неприятие. Со стороны могло бы показаться, что это просто проявление ревности и эгоизма. Возможно, отчасти и так, но я просто не верил в искренность ее чувств к моему отцу, который на два десятка лет старше ее.
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225
