Он передал трубку. Из-за спины ее взял стоявший за ниммолодой человек.
— Скэллер был включен? — спросил Вебер.
— Конечно, — обиженно сказал молодой человек.
— Все, кто следил за этой парой в Риме, вышли изигры, — требовательно сказал Вебер, — никаких контактов, никакихвстреч. «Интерпол» переиграл нас. Кого можно тихо убрать-уберите, кого нельзя —черте ними, они все равно ничего не расскажут. Срочные телеграммы в Чили,Аргентину, Парагвай, Бразилию, Колумбию, Перу, Боливию. Пусть ищут этого«Дронго».
— А эту парочку подставных лиц нужно трогать? —спросил молодой человек.
Вебер на этот раз не повернулся. Он просто покачал головой.
— Ты такой дурак, как и все остальные. Думаешь,«Интерпол» разрешит тебе так просто подойти к этим двоим и вытащить своеоружие? Тебя заберут сразу, как только ты подойдешь к ним на расстояние ближеста шагов. Тем более, что твоя физиономия, кажется, известна в этойорганизации.
Молодой человек обиженно засопел.
— Передать по всем нашим каналам. Осведомитель в«Интерполе» оказался предателем. Либо дураком, что еще хуже. Никаких контактовс ним не иметь. Найти какого-нибудь подставного дилетанта-убийцу, пустьпопытается убрать нашего связного в «Интерполе». Если удастся, хорошо, еслинет, еще лучше. Во всяком случае «Интерпол» будет знать, что мы пытаемсяотомстить. Хотя я-то прекрасно знаю, что теперь к нему не подберешься. Но пустьони думают, что среди нас тоже есть много дилетантов. Заказать билеты наСантьяго, на завтра. Как там наши гости?
— Миури и Шварцман уже прибыли в Рим, но пока ждутнашего условного сигнала.
— Передайте им, чтобы выезжали в Южную Америку. Чтобыбыть поближе к месту действия. Я все-таки, думаю, что «Дронго» полетел именнотуда, из-за информации этого ублюдка Рубио. Какой дурак этот Грубер, и кактолько мы могли его послушать? Я начинаю думать, что работаю в организациибезголовых.
— Я считаю, — продолжал Вебер, — что этот«Дронго» скорее всего постарается выйти на одного из тех, о ком он мог слышатьили знать. Это Рабинад в Бразилии, Грубер в Аргентине, Торнер в Парагвае или яв Чили. Если он приедет ко мне, это не так страшно. Но он может поехать вдругое место. У нас осталось меньше трех недель. Всем троим передать — пустьготовятся встретить гостей.
Он вдруг на мгновение остановился и затем рассмеялсянеприятным, лающим смехом.
— А все-таки молодец этот голубь. Полчаса слежу за ним.Там между трубами застрял кусок хлеба. Как он туда попал — ума не приложу.Полчаса он мучился, а все-таки достал этот хлеб.
Молодой человек, стоявший за его спиной, недоуменнопереглянулся с другим, находящимся в комнате. Тот пожал плечами.
— Выполняйте, — коротко бросил Вебер, отходянаконец от окна.
Асунсьон. 18 ноября 1988 года
Саундерс терпеливо ждал приглашения от официальныхпграгвайских лиц, когда в пятом часу ему принесли приглашение… на прием кгенералу Родригесу, заместителю диктатора Стресснера, который возглавлялвооруженные силы страны. Ричард, показав приглашение миссис Вигман и МаркуЛенарту, понял, что это было сделано специально теми военными кругами, которыехотели прощупать компанию мистера Хаксли в виде источника собственной наживы.
Диктатура Альфреда Стресснера довела народ до нищеты. Заисключением дорогостоящей ГЭС, диктатор по существу не затевал никаких большихстроек. Он панически боялся присутствия рабочих в стране. После убийства вПарагвае диктатора Самосы, который пытался укрыться здесь от революции и былубит неизвестными мстителями, Стресснером овладел панический ужас. Охранапрезидентского дворца была удвоена, и диктатор стал реже появляться наторжественных приемах в собственную честь.
Итогом тридцатитрехяетнего правления Стресснера явилосьпочти полное разорение страны. Из трехмиллионного населения почти половинаубежала за рубеж. В стране почти не было своей промышленности. Были лишьткацкие фабрики, заводы по производству безалкогольных напитков, небольшиемастерские, изготавливающие сувениры и нехитрую утварь.
Стресснер понимал, что время работает против него.
Однако он отчаянно сопротивлялся всяким новым веяниям,препятствовал проникновению в страну любых новых идей.
На вечерний прием Саундерс не смог даже достать фрак. ВАсунсьоне не нашлось ни одного прокатного пункта, столь обязательного встолицах других стран. Пришлось идти на прием в обычном белом костюме,предусмотрительно купленном в Афинах.
Ко дворцу Родригеса его доставило местное такси. У дверейего встретили вышколенные слуги. Саундерс сразу обратил внимание на сидевших вкустах полицейских и детективов в штатском.
На приеме собралось все высшее общество страны. Был здесь иамериканский посол с супругой. В шумной компании молодых людей весело смеяласьдочь диктатора Стресснера, невестка хозяина дома генерала Родригеса.
Саундерс сразу узнал в числе приглашенных полковникаТорнера. Тот был в черном штатском костюме и выделялся военной выправкой. Дажесреди парагвайских военных, привыкших к военной форме, он смотрелся особеннопривлекательно, выделяясь своей подтянутой, худощавой фигурой.
Ричард мило шутил с дамами, был представлен хозяйке дома,невестке, другим дамам. Успел улыбнуться американскому послу, заметив, что егокомпания ценит вклад американцев в укрепление стабильности в Парагвае. Посолмило улыбнулся, предпочитая не затрагивать эту тему. Саундерс, успевшийпознакомиться с местными газетами, знал, что ультраправые сторонники Стресснерадаже посла США именовали «заговорщиком», «красным», «коммунистом», а некоторые,впадая в раж, сравнивали его с Арафатом и Каддафи. Поистине можно былоудивляться человеческой натуре.
Саундерс, внимательно наблюдавший за Торнером, видел, что итот не менее внимательно следит за ним. Наконец, прогуливаясь по залу, ониоказались почти рядом.
— Мистер Хаксли? — улыбнулся Торнер.
— Не имею чести знать вас, — весело ответилРичард.
— Я полковник Торнер. Строительство вашей дорогипройдет через мой округ.
— Очень приятно, — обрадовался «мистер Хаксли».
— Мне давно хотелось поговорить с вами. Вы когдаприехали в нашу страну? По-моему, несколько дней назад? — весело спросилТорнер.
— Нет, вчера, — честно сказал «Хаксли». —Только вчера и уже успел провести ряд переговоров, увы, бесполезных.
— Мне бы хотелось с вами переговорить, мистерХаксли, — стал еще любезнее Торнер, — вы ведь, кажется, хотелипроехать, посмотреть места будущего строительства дороги. Я мог бы этоорганизовать.
— Я был бы вам очень благодарен. Но, увы — боюсь, чтомне не дадут возможности здесь работать, — вздохнул «Хаксли», —впрочем об этом меня предупреждали еще в Европе. Но я наивно надеялся.
