– Я тоже по ней скучаю, – вздохнул граф. – И буду скучать еще больше, когда ты покинешь меня. Каким темным и пустым будет наш дом без тебя…
– Папа, что ты такое говоришь? Я же не по-настоящему выхожу замуж. Рано или поздно мы расторгнем помолвку и станем жить как прежде.
– Не знаю, будет ли это так просто. А вдруг королева не найдет другой невесты вместо тебя?
– Надеюсь, что найдет. Я не могу желать другой женщине того, чего не желаю себе. Ее величеству придется поискать иной способ, а не выдавать замуж несчастное существо, как будто она продает корову на ярмарке.
– Ты, конечно, права. Я просто хочу сказать, что королева может какое-то время продолжать давить и тебе будет непросто разорвать помолвку. Возможно, даже придется согласиться на брак с маркизом.
Лавина рассмеялась:
– Не бойся, папа, лорд Айвен хочет этого не больше, чем я.
В это время поезд замедлил ход, грохот стих и слова Лавины прозвучали особенно отчетливо.
Они долетели и до маркиза Элсвика, стоявшего в коридоре, и, поскольку рядом никого не было, он позволил себе улыбнуться.
* * *
Удивлению лорда Рингвуда не было предела, когда, прибыв в Тилбери, он узнал, что капитан его судна получил телеграмму и готов к встрече.
Судно, несмотря на то что его называли яхтой, приводилось в движение паровым двигателем и выглядело весьма внушительно.
Лавина обрадовалась, увидев, что отец отделал все внутри в светло-голубом цвете.
Капитан сердечно приветствовал их и заверил графа, что он доволен командой и новым двигателем.
Маркизу, как почетному гостю, выделили хозяйскую каюту. Как только он устроился и погрузили багаж, капитан дал команду отчалить.
Пока отплывали из порта, Лавина с палубы наблюдала за уменьшающимся берегом. Через какое-то время к ней подошел маркиз.
– Ну что, вы хоть немного успокоились?
– Да. Теперь нас не поймают. Они даже не будут знать, где искать, если ваш дворецкий не расскажет.
– Я отдал распоряжение говорить, что мы в Средиземноморье. Хотя… – Он замолчал и всмотрелся в даль. – Это не боевой корабль за нами плывет?
– Что?! – вскричала девушка. – О нет, нет! Где?
– Нигде. Эх вы, простофиля! Я пошутил.
Она прикрыла рот ладонью и чуть не расплакалась.
– Это злая шутка, – всхлипнула она. – Вы не знаете, как я испугалась.
– Простите меня. Я не хотел вас расстраивать. Но разве вы забыли, что я дал слово защищать вас любой ценой?
– Не забыла, уверена, что это обещание не пустые слова, но…
– Но вы все еще боитесь королевы? Не бойтесь. Можете на меня рассчитывать, я всегда сумею победить ее.
А потом маркиз, голос которого опять стал грубоватым, как будто он решил, что хватит быть слишком добрым, сказал о своем намерении присоединиться к ее отцу и капитану на мостике и о том, что они увидятся за обедом.
Было уже довольно поздно, поэтому обед превратился в ужин. Не обошлось без сюрпризов.
– «Таймс»! – воскликнула Лавина. – Где вы раздобыли? Мы так рано выехали, что вы не могли получить ее дома.
– Как только мы добрались до Тилбери, я отправил лакея на поиски газеты, – сказал лорд Элсвик. – Объявление напечатано вместе с заметкой мистера Ферриса. Вчера вечером телеграфные провода, наверное, гудели.
Взглянув на газету, Лавина увидела набранный жирным шрифтом заголовок: «Объявляется о помолвке…»
– Я думаю, королева уже увидела объявление, – заметил маркиз. – Что ни говори, а мы поступили мудро, решив бежать.
– Когда я в следующий раз с ней встречусь, она уже свыкнется с этой мыслью, – сказал граф, немного осмелевший в открытом море.
После этого Лавина почти не принимала участия в разговоре, а все больше с довольным видом слушала других. Ей нравилось наблюдать, как ее отец и маркиз оживленно беседуют.
Под конец обеда Элсвик уже почти стал похож на обычного приятного человека.
И еще девушка подумала, что он сейчас гораздо красивее, чем когда сердится или важничает. Лавина попрощалась с мужчинами, собираясь лечь спать пораньше. Она знала, что отец зайдет к ней в каюту поцеловать на ночь.
Когда он пришел позже, чем она ожидала, Лавина сказала:
– О, папа, я думала, ты забыл обо мне.
– Я разговаривал с нашим гостем, – ответил отец. – Ты удивишься, но он, оказывается, объездил полмира. Он рассказывал мне об удивительных местах, которые посетил на Востоке.
– Да, я удивлена.
– Мне кажется, маркиз человек более широкого ума, чем нам представлялось. Я считал, что он сидит в своем замке безвылазно и только то и делает, что дуется на женщин.
Лавина рассмеялась.
– Я только надеюсь, что он не столкнет меня за борт, кода я буду меньше всего этого ожидать.
– Не годится так говорить о человеке, которому ты стольким обязана, – с улыбкой пожурил ее отец. – Быть может, когда наше путешествие закончится, он станет проще и научится наслаждаться жизнью.
– Папа, любой рядом с тобой будет наслаждаться жизнью. Скажи, правда яхта еще никогда не была такой красивой и не ходила так хорошо, как сейчас?
Граф улыбнулся.
– Ты права, – согласился он. – Ему «Русалка» тоже очень нравится.
– Тогда понятно, почему ты с ним сошелся, – рассмеялась Лавина.
– Если он хоть немного расслабится, то, возможно, и на жизнь станет смотреть по-другому, увидит ее в более ярких тонах. Может, ему шотландские женщины покажутся привлекательными.
Лавина захохотала.
– Нет, бессмысленно на это надеяться. Хотя мне говорили, что у горцев женщины очень красивые.
– Разве может быть кто-то красивее тебя, милая? Если маркиз настолько глуп, что не понимает этого, остается только надеяться, что ему понравится хаггис[3]. Но заметь, – добавил он, – я думаю, он все же понимает это.
– Ты ошибаешься, папа. Тот поцелуй был игрой на публику.
Граф вздохнул.
– Я просто хотел сказать, что восхищаюсь твоей стойкостью, милая. И что мне тебя жалко.
– Жалко? – удивилась Лавина.
– Ведь ты говорила мне, как тебе было бы неприятно, если бы он поцеловал тебя.
– Да… Говорила, – пробормотала она, пытаясь вспомнить этот разговор и удивляясь, о чем тогда только думала.
– А потом, когда он это сделал, тебе пришлось терпеть.
Лавина подобралась.
– Всем нам приходится идти на жертвы, папа.
