– А встречи не было.
– Как? Совсем?
– Не совсем. Из одноклассников явилась только эта… фифа. Остальные, почему-то, не смогли.
Лариса подняла брови, но следующий вопрос задать сразу не решилась.
– И… что? – аккуратно спросила она.
– Да… – Марина сморщила нос. – В кафе ходили. Погода, помнишь, какая была?
– А что в кафе?
– А что в кафе? Хлопнули по рюмашке огненной воды и затянули на два голоса: «Шумел камыш…»
– Шутишь, значит?
– Предполагаю.
– Слушай, а может он вовсе не любовь искал?
– А что?
– Источник вдохновения?
– Вот здорово! А как же я?
– А ты – жена. Надёжный тыл.
– Но ведь хочется быть источником… – Марина скроила кислую мину.
– Нуу… это понятно. А что ещё рассказывал?
– Излияний я, конечно, не услышала, но по кое-каким обмолвкам, поняла, что она его не впечатлила. Он сказал, что этот поезд уже ушёл – догонять его бессмысленно.
– Вот, видишь. А ты тогда чуть потоп не устроила, – радовалась Лариса за свою подругу. – А насчёт внешности были комментарии?
– Нет. Сказал только, что она «элегантно повиливала бёдрами».
– Элегантно повиливала… это как?
Марина пожала плечами:
– Не знаю. Наверное, вот так!
Она соскочила с дивана и, энергично вихляя задом, прошлась по комнате.
Лариска фыркнула:
– Да, Маруська, чтобы твоё «виляние» заметили мужики, надо очень постараться.
– А в чём, собственно, дело?
– А дело в том, что у тебя не задница, а одно недоразумение. Семёну и подержаться-то не за что.
– Ничего, ему хватает, – надулась Марина.
– Ну-ка, подвинься, подруга.
Лариса вышла в центр комнаты.
– Вот, если я начну бёдрами помахивать, то от меня такая волна пойдёт, что где-нибудь может случиться природный катаклизм.
Она «отклячила» свой фактурный зад, повела им вправо-влево, а потом ещё и потрясла, на манер Джей Ло.
Марина сложилась пополам и залилась смехом. Лариска изобразила ещё что-то грудью, чем довела подругу до истерики.
– Хватит! Хватит! – замахала она руками. Марина уже не смеялась, а подвывала и похрюкивала одновременно. – Хватит, злыдня, а то я скончаюсь, – взмолилась она.
Минут через пять они успокоились и, раскрасневшиеся, снова завалились на диван.
– Что-что, а вот женскую попку мужики с одного взгляда умеют оценить. В этом они все эксперты. Даже мой Константин Дмитриевич до сих пор ни одну более-менее достойную не пропустит без комментария.
– Костик? – Марина прыснула. – Мне казалось, что он ни на кого, кроме тебя, и не смотрит. И, потом, он же профессор… и зрение у него не очень чтобы…
– А что, «профессор» не мужик, что ли? Да, зрение у него хреновое, но иногда он удивительно хорошо видит, да ещё в подробнейших деталях! – Лариска изобразила Костика, как он смешно щурится.
Марина захохотала.
– Тихо! – Лариса подняла палец и прислушалась. – Слышишь?
– Что? Нет, ничего…
– Да, вот же… как будто шаги во дворе…
– Да нет, если бы кто забрёл, то Бублик голос бы подал, – шёпотом сказала Марина.
– Наш Бублик, уже не Бублик, а дырка от него. Он, поди, десятый сон в своей конуре видит.
Под окном хрустнула ветка.
– Ой, Лариска, кто это может быть? – спросила Марина и схватила кочергу, на всякий случай.
– Кто там? Отзовись! – громко крикнула Ларка.
В этот момент в сенях что-то загрохотало, кто-то ругнулся и постучал в дверь.
– Это мы, девочки! Впустите нас, пока мы тут себе чего-нибудь не сломали.
Лара распахнула дверь и в проёме появились мужья с заискивающими улыбками.
– Мы тут шли мимо, – начал Костик, – случайно…
– И не с пустыми руками… – подхватил Семён.
– И тоже случайно… – продолжила Лара.
– Ну, да… в мире столько бывает случайностей, вы даже не представляете, – отозвался Костик.
– Представляем. Заходите уже, а то весь дом выстудите. Зря мы, что ли, топили?
– Вот и мы говорим: не зря вы топили, надо же где-то добрым молодцам обогреться.
– А что вам дома-то не сиделось?
– Ну, как же? Дом без женского тепла – постылый дом. А у вас тут весело… – начал, было, Костик и тут же получил тычок в бок.
– Ага! А вы, значит, ещё и подслушивали? Ну-ка, давайте, дуйте обратно.
– Мы ничего такого не слышали. Мы просто шли на огонёк, света-то во дворе нет, услышали смех и решили, что мы не зря мерзли, чтобы добраться до вас.
Костик смешно потоптался на месте. Он был довольно-таки крупным мужчиной, не сказать, что толстый, а этакий крепыш под два метра ростом. И если фигура при первом взгляде вызывала опасения, то они тут же улетучивались, когда вы встречались взглядом с этим «великаном».
Брови, чуть приподнятые у переносицы, придавали лицу несколько удивлённое выражение, а весёлые искорки в глазах делали их по-детски добродушными. Даже когда он был сосредоточен или сердился, то всё равно имел вид большого озабоченного ребёнка. Именно поэтому все друзья звали его Костиком. И даже его студенты за глаза его так называли. Он это знал и не обижался. И только первокурсники во время первой сессии обманывались на его счет. Внутри этого «великана-добряка» жил невероятно трудолюбивый, собранный и справедливый профессор.
Но дома он абсолютно расслаблялся и позволял себе быть рассеянным. Можно было не знать, где его чистые носки или глаженые рубашки, и прочая бытовая ерунда.
Ему очень нравилось, когда Лара в миллионный раз объясняла, где и что, а он ходил за ней, как телок, и блаженно улыбался, слушая, как она ворчит на него.
Всё то время, пока Костик говорил, Семён смотрел на Марину и в тон словам друга корчил рожицы. Она стояла позади Ларки и давилась смехом. Ей было очень неудобно показывать, как она рада видеть своего мужа, ведь это было «время подружек».
– Ну, давайте уже, показывайте ваши подарочки-отдарочки, – смягчилась Лариса.
– О! Вот это по-нашему, – Костик энергично потёр ладони, – по-бразильски.
Он бросил взгляд на кочергу в руках Марины:
– А клюшку можно пока убрать, в гольф играть холодновато.
