– В Хонфлере никакой материал она не собирала.
Джордан, снимая уздечку, дернул ее так, что лошадь резко отпрянула назад.
– Ты в этом уверена? – холодно осведомился он.
– Брось, Джордан! – усмехнулась Габи. – Да, я уверена и удивлюсь, если ты думаешь иначе.
Он повернул к ней свое потное пылающее лицо.
– А я вообще не знаю, что думать. Может, она просто хотела выяснить, каков профессиональный игрок в постели. Не исключено, что это входило в программу сбора материала для очередного бестселлера. Откуда мне знать, что ей от меня было нужно?
– Это смешно! – возразила Габи.
– Согласен. Смешно.
– Филлипс, у вас есть минутка, чтобы перекинуться со мной парой слов? – К ним приближался Гейвин Хиллер.
Джордан даже обрадовался его приходу. Ему очень не хотелось говорить о Слоун и о том, что было между ними в Хонфлере. Потому что все совершенно непонятно. Он и не представлял себе, как после всего, что было, Слоун так просто уехала, не оставив даже записочки. Он посмотрел на Габи:
– Не возражаешь?
Она кивнула:
– Мы продолжим разговор позднее.
– А тут и продолжать нечего. Все кончилось в Хонфлере.
Габи посмотрела на него и молча удалилась.
Джордан повернулся к Хиллеру:
– Так о чем вы хотели со мной поговорить?
Хиллер улыбнулся:
– Я намерен сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
– Вы, конечно, знаете, что я всегда был «свободным художником». – Джордан сел на ближайший шезлонг и, взяв влажное полотенце, набросил его себе на спину, затем промокнул им лицо, шею, прошелся по волосам.
Хиллер понимающе кивнул и тоже сел.
– Мне это известно. Разумеется, такое положение дает определенные преимущества…
– Финансовые преимущества, – серьезно уточнил Джордан. – Как профессионал, не связанный контрактом, я имею возможность играть за тех, кто предлагает самую высокую цену. Если же я буду зачислен в какую-то определенную команду, то просто потеряю деньги. Я так это себе представляю.
– Возможно. – Хиллер раскурил сигару. – Но я намерен предложить вам то, чего не сделает ни один спонсор. – Он сунул в карман золотую зажигалку. – Гарантированные двести пятьдесят тысяч в год.
Джордан удивленно вскинул брови:
– Вот, значит, что вы мне предлагаете, мистер Хиллер? – На такую сумму могла претендовать разве что горстка самых выдающихся аргентинцев.
– Единственное, что от вас требуется, это согласие. – Хиллер глубоко затянулся толстой сигарой.
– Не скрою, это очень лестное предложение. – Джордан снова вытер лицо и несколько секунд внимательно рассматривал пустое игровое поле. Надо сказать, деньги, предложенные Хиллером, на него большого впечатления не произвели. Джордан вырос в богатой семье и с детства имел все, что можно купить за деньги. Но роль сына богатого отца его не удовлетворяла. Он хотел доказать себе и другим, что способен всего добиться сам, своими собственными силами. И то, что такой человек, как Гейвин Хиллер, пожелал видеть его в своей команде «Уайт Тимберс» и намерен заплатить за это запредельную сумму, убедительно доказывало: Джордан добился поставленной цели.
Хотя решение уже было принято, Джордан поднял глаза на Хиллера и спокойно сказал:
– Мне нужно обдумать ваше предложение.
– Джордан, моя жена за тебя переживает. – Карло Миллано говорил с заметным итальянским акцентом. Они сидели за небольшим столиком в переполненном и задымленном баре.
Джордан через силу улыбнулся:
– Переживать за меня у нее нет никаких причин, особенно если это касается Слоун. – Он допил свой бокал с пивом и подал знак бармену, чтобы принесли еще один.
Карло вопросительно поднял брови:
– Ты уверен?
– Да, уверен! Она приехала в Довиль собрать материал для книги. Я ей немного помог. Мы довольно приятно пообщались, Слоун получила что хотела и слиняла. Конец истории.
– Разве для тебя это ничего не значило?
– А что, спрашивается, это должно было для меня значить? Карло, мы знакомы с тобой не один год, и ты знаешь, что я уже довольно давно дал зарок не заводить длительных отношений с особами женского пола.
– По-моему, тебе просто хочется, чтобы все так думали.
Джордан поднял руку, останавливая приятеля.
– Только, пожалуйста, не разыгрывай из себя психоаналитика, – попросил он. – Ладно? С меня достаточно и Габи.
Хорошенькая официантка принесла ему пива. Он улыбнулся ей. Судя по тому, как она смотрела на него, красотка не возражала бы… Несколько секунд Джордан забавлялся мыслью встретиться с ней ближе к вечеру, но очень скоро выбросил это из головы.
«Лучше всего, наверное, мне жилось бы в монастыре».
«Зачем им все это? – размышлял Джордан, принимая перед сном душ. – Сначала Габи, затем Карло. Разве они не видят, что я не хочу это обсуждать? Все кончено. Слоун ушла из моей жизни так же неожиданно, как и появилась. Да, нам было хорошо вместе. Мне, наверное, даже лучше, чем ей. Надо признаться, что она первая женщина, с которой я сбросил свой панцирь, надетый в то утро, когда застал Джилли в постели с Максом. Это был полезный урок, и я усвоил его. Никогда больше женщина не сможет меня использовать. Отныне пользователем буду только я».
Джордан вышел из-под душа, энергично вытерся и, услышав стук в дверь, направился открывать.
– Кто там? – спросил он.
– Прибыл заказанный ужин, – ответил приглушенный голос.
– Это ошибка, – сказал Джордан, открывая дверь. – Я ничего не заказывал… – Увидев Джилли, он умолк. Она выглядела, как всегда, вызывающе: черные шелковые облегающие брюки, белая шелковая блузка, расстегнутая так, чтобы была видна ложбинка между грудями, и красный шарф. – Какого черта тебе надо?
Наготу Джордана прикрывало лишь полотенце, и ей это, очевидно, понравилось.
– Надо же, как удачно, – проговорила Джилли своим низким голосом, многозначительно улыбаясь. – Выходит, я явилась как раз вовремя.
– Что тебе нужно? – повторил он, теряя терпение.
– Неужели надо спрашивать? – Она протиснулась мимо него в комнату, а затем повернулась, все так же ослепительно улыбаясь. – Не думаешь ли ты, дорогой, что следует закрыть дверь?
Джордан покачал головой:
– То, за чем ты пришла, много времени у нас не займет, уверен.
Она засмеялась:
– Поступай как тебе удобнее. Что касается меня, то мне сейчас ты кажешься очень привлекательным, а вот персонал отеля…
Джордан, внезапно осознав, что стоит почти голый, быстро закрыл дверь и повернулся к ней:
