– Клянусь тебе, ничего особенного. Возможно, он слышал о наших финансовых затруднениях и хочет дать мне возможность подзаработать… Этот «Легион Призраков» предлагает большие деньги, Нола. Очень большие. Больше, чем я могу заработать за год. И все это будет наше. С Линком делиться не надо. Потом мы куда-нибудь вложим эти деньги и переживем трудные времена, пока наш бизнес снова не наладится.
– Если ты вернешься назад живым, – печально сказала Нола.
«Если я не вернусь, то в случае моей гибели они обещали выплатить пособие оставшимся в живых членам моей семьи», – чуть было не сказал Таск, но вовремя прикусил себе язык. Не на шутку испуганная Нола могла бы прочитать в его глазах все, о чем он думал (такое удавалось ей уже не раз). Таск воспользовался удобным случаем, чтобы оправдать самого себя.
– Я возглавлю операцию.
В душе он уже чувствовал себя прежним бесшабашным удальцом, Мандахарином Туской, наемником, громившим когда-то могущественного Командующего Дерека Сагана и злобных инопланетян из отдаленной галактики, тем, кто помог возвести на трон нынешнего короля. Да, славные это были денечки! Пока хватало денег на покупку запасных частей к его космоплану, Таск ни о чем не сожалел и не на что не жаловался. Теперь у него была жена, ребенок, и еще двое готовы были вскоре появиться на свет… Нет, совсем не плохо было бы вернуться в прошлое, хотя бы ненадолго.
Выйдя оттуда, он нашел Нолу сидящей на стуле, держащей сына на коленях и что-то спокойно напевающей ему. Таск на секунду приостановился, засмотревшись на них. Джон зевал, недовольно тер кулачонками глаза. В это время его обычно укладывали спать. Нола положила его голову к себе на грудь и начала укачивать малыша. Он еще пытался бороться со сном, но скоро сдался, веки его сомкнулись, он уснул. Нола прислонилась щекой к кудрявой голове мальчика и нежно прижала его к своей груди.
Глаза Таска щипало от слез. Кажется, только сейчас он понял, как любит Нолу, как дорога она ему и как дорог ему сын. Да, он успешно сражался против воинов самого Дерека Сагана, да, он, Таск, был «делателем королей». Пусть так. Но кто поддерживал его, был его союзником в повседневной жизни? Она, Нола. Оставить ее, оставить сына, покинуть надолго, может быть, навсегда… Возможно ли это?
Быстро подойдя к автомату, он бросил в него монетку и взял еще одну бутылку пива. Крепко держа ее в руке, он сделал несколько больших глотков, чтобы не чувствовать комка в горле, душившего его.
Итак, он возвращается к прежней жизни, одинокой, пустой.
Подойдя к Ноле, он обнял ее за плечи.
– О чем ты думаешь? – спросил Таск, погладив ее по волосам.
Из-за сильной жары Нола коротко подстригла свои волосы. Таск вспомнил тот день, когда впервые увидел ее, сидя в раскаленном от зноя кабинете Дикстера. Маленькая, плотная, лицо в веснушках, резкие движения… Нет, она тогда совсем не понравилась Таску. Он и думать забыл о ней…
– Знаешь, о чем я сейчас вспомнила? – улыбаясь, спросила Нола. – Как мы с тобой летели на корабле Сагана воевать с коразианцами. Помнишь, что ты тогда сказал мне? Нет? Ты сказал: «Когда я с тобой, то способен сделать такое, о чем раньше и подумать не мог». Если теперь нам предстоит такое дело, то мы пойдем на него вместе.
Слезы душили ее. Она умолкла.
– Не плачь, – шептал Таск, – не надо плакать, милая.
– Проклятые гормоны, – всхлипнула Нола.
– Я не хочу уходить, не хочу расставаться с вами, – сказал Таск. – Не хочу оставаться без вас. Сам не знаю, как теперь быть.
Глава шестая
Дайен Старфайер критически оглядел свое отражение в огромном зеркале и тщательно поправил рукава своего черного форменного френча, чтобы белоснежные манжеты не слишком выглядывали из-под них. Безупречные складки его черных брюк прямой линией спускались вниз до самых ботинок, черных и сверкающих лаком. Приталенный френч подчеркивал изящество фигуры короля.
Он тряхнул своими золотисто-рыжими густыми волосами, богатыми, пышными, как грива льва. Рыжие волосы стали символом Дайена, как и солнце в виде львиной головы, придуманная им эмблема. Оба эти символа часто обыгрывали карикатуристы. Рыжий цвет волос вошел в те дни в моду. По всей галактике молодые люди отращивали длинные волосы и красили их «под короля».
Дайен увидел в зеркале отражение приближающегося слуги, несшего пурпурную ленту.
– Нет, – сказал слуге Дайен, не отрывая глаз от своего отражения. – Сегодня не надо ничего, кроме наград.
– Очень хорошо, сир. Могу я спросить, не собирается ли Ваше величество присутствовать на официальном обеде при всех регалиях?
Этот слуга-андроид был оптимально запрограммирован и вышколен для самой безупречной службы джентльмену джентльменов галактики. Он был знаком со всеми формами принятого этикета и мог рекомендовать приличествующий каждому конкретному случаю галстук, воротничок, шарф и т.п., знал, какие вина следует подавать к тому или иному блюду, и хранил в своем компьютерном мозгу социальный календарь дел Его величества на ближайшие пять лет. А еще этот слуга мог, получив приказ, кого угодно убить.
– Да. Там будут представители средств массовой информации.
Из зеркала на Дайена, не мигая, пристально смотрели холодные голубые глаза, глаза Старфайеров. Дайену показалось, что они смотрят на него, как на кого-то чужого, незнакомого. Да и ему самому, настоящему, живому Дайену они знакомы не больше, чем он им.
О, это его отражение! Куда бы он ни пошел, оно всюду сопровождало его. В зеркалах, в глазах подданных, в линзах камер, на экранах, на мониторах, в журналах. Плоское, лишенное глубины, отчужденное, холодное, неосязаемое. Нереальное. Тень… цветная тень.
Дверь за спиной у короля открылась, и он увидел в зеркале отражение своей жены. Она была безупречно одета и безупречно причесана. Король и королева в ином виде почти не представали друг перед другом.
Дайен не обернулся к жене и продолжал смотреть в глаза своему отражению.
– Доброе утро, мадам, – сказал он, любезно улыбнувшись.
– Доброе утро, сир, – суховато ответила Астарта, чуть потупившись и наклонив свою красиво посаженную голову.
В присутствии посторонних приличия следовало соблюдать, даже если этот посторонний был всего лишь роботом. Репортеры раньше уже пытались тайно припрятывать технические устройства в такого рода случаях, хотя шансы на успех были ничтожны. Их величества не оставляли репортерам никаких надежд.
Астарта вошла в комнату и остановилась, пристально и молча глядя на Дайена. Ее деланная улыбка, выражение ее глаз были хорошо знакомы и неприятны королю.
– Это все, Симмонс. Я отбываю в течение часа.
– Очень хорошо, сир, Ваши величества. – Мигание огоньков выразило почтение слуги к королю и королеве. Симмонс выкатился из комнаты, очень вежливо и тихо закрыв за собой дверь.
