— Прошу прощения… Вы сказали, я работаю… на вас? — переспросила она. — Это один из моих отелей, — сказал Ангелос. — И то, что я здесь вижу меня отнюдь не впечатляет.
Макси похолодела. Так этот отель принадлежит ему? Она повернулась, чтобы отнести посуду, но ее позвали на кухню. С замиранием сердца Макси увидела, как Ангелос подозвал к себе Денниса. Когда она вернулась с нагруженным подносом, бармен сидел перед Ангелосом как изваяние, бледный, с покрытым испариной лбом.
Она поспешно принялась разносить заказы, однако посетители с негодованием набросились на нее.
— Я этого не заказывал, — возмутился один. — Я просил салат, а не жареный картофель.
— А я заказывал картофель с чесноком… Мясо с кровью, а я просил прожаренное…
Все смешалось у нее в голове. Длинная, темная тень угрожающе упала на столик. Ангелос выхватил блокнот из кармана Макси.
— Это еще что? — осведомился он, хмуро перелистывая страницы. — Китайские иероглифы, тайные знаки? Абракадабра какая-то!
Не в силах двинуться с места, Макси побледнела как полотно. К горлу подступила тошнота, колени сделались ватными.
— Я перепутала, извините. Я…
Ангелос улыбнулся разгневанным посетителям.
— Не волнуйтесь, сейчас все уладится. Ваши заказы уже готовы. Поторопитесь, Макси, — грозно добавил он.
Она заметила, что Деннис за стойкой говорит с кем-то по внутреннему телефону. Вид у него был такой, словно он только что побывал в автокатастрофе. А вернувшись из кухни, Макси увидела, что рядом с Ангелосом стоит другой мужчина, постарше. Это был менеджер отеля. Он напоминал канатоходца, балансирующего над бушующим горным потоком. Макси почувствовала, что навлекла беду на всю команду. Ангелос, судя по всему, имел обыкновение вымещать злобу на своих служащих. Макси и сама начинала злиться. Откуда ей было знать, что это его отель?
— Макси… то есть Макси Кендалл… — запинаясь, произнес Деннис, бросая на нее украдкой смущенный взгляд. — Мистер Петронидес говорит, что отпускает тебя на этот вечер.
Макси сжалась.
— Извини, но я продолжаю работать.
Деннис был поражен. Но…
— У меня сегодня рабочий день, и мне нужны деньги. — Макси вздернула подбородок и со звоном опустила на столик перед Ангелосом стакан бренди. — Вы большой эгоистичный хвастун! — презрительно бросила она.
Не успела она повернуться, как сильные пальцы сомкнулись вокруг ее локтя. Макси залилась краской. Невозможно было вырваться, не устроив сцену. Черные как бездна глаза угрожающе горели.
— Ступайте возьмите пальто.
— Нет. Это моя работа, и я не собираюсь ее бросать.
— Позвольте мне облегчить вам задачу. Вы уволены, — безжалостно отрезал он.
Схватив свободной рукой стакан с бренди, Макси выплеснула содержимое ему на колени. Он тут же выпустил ее и вскочил на ноги, зарычав от ярости.
— Не выносите жары — держитесь подальше от кухни! — бросила Макси и удалилась, гордо расправив плечи и вздернув классический нос.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Десять минут спустя Макси вышла из отеля. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и она вымокла до нитки по дороге в город, несмотря на свой зонтик. Да еще почти каждый проезжавший мимо автомобиль окатывал ее водой. Длинная спортивная машина подъехала к обочине, стекло опустилось.
— Садитесь, — проворчал Ангелос.
— Поищите себе попутчиков в другом месте. Вы можете командовать своим персоналом, но мне вы не смеете приказывать.
— Командовать — удивленно воскликнул он.
Распахнув дверцу, он выбрался из машины и сердито уставился на нее. Он тоже переоделся, сердито заметила она. Наверное, у него была с собой смена одежды, потому что теперь он был облачен в великолепный костюм нежнейшего оттенка серого, подчеркивавший его прекрасно сложенную фигуру.
— Я ненавижу вас, зачем вы меня преследуете?
— Вы меня ждали…
Макси застыла. Стоило Ангелосу сказать это, как стало абсолютно ясно, что так оно и было. Она знала, что он будет искать ее и найдет.
— Я иду домой. И в вашу машину садиться не собираюсь, — произнесла она, отметив про себя, что он снова из-за нее промок.
Черные волосы завивались, смуглое лицо влажно поблескивало в свете фонарей.
— Я не собираюсь ждать всю ночь, пока вы доберетесь до дома.
— Значит, вы знаете, где я живу? Так вот, не смейте приходить ко мне, потому что я не открою!
— На безлюдной сельской дороге на вас могут напасть, — процедил он сквозь зубы. — Стоит ли рисковать?
Воинственно подняв зонтик, Макси развернулась на каблуках и продолжила путь. Но не прошла и десяти шагов, как ее струящиеся золотые локоны и легкая походка привлекли внимание хулиганистого вида ребят, стоявших на крыльце магазина. Услышав прозвучавшие ей вслед оскорбления, Макси сжалась и поспешила пройти мимо. Ангелос выкрикнул что-то у нее за спиной.
Неожиданно чья-то рука опустилась на плечо Макси, она вскрикнула, пытаясь вырваться. Дальше все произошло в считанные секунды. Размахнувшись, Ангелос ударил обидчика. Дружки парня с угрожающими воплями бросились на подмогу.
— Отпустите его! — кричала Макси, яростно пиная клубок дерущихся тел и нанося удары зонтиком.
В тот же миг из паба повалили люди, и парни бросились врассыпную. Опустившись на колени перед лежавшим на мокрой мостовой Ангелосом, Макси смахнула с его лба влажные пряди вьющихся черных волос. Он был мертвенно-бледен.
— Дурак, идиот несчастный, — причитала она.
Приподнявшись, Ангелос встряхнулся. Затем медленно начал вставать. По виску текла кровь.
— Их было пятеро, — прорычал он, сжимая кулаки.
Садитесь в машину и умолкните, а то они могут вернуться, — пробормотала Макси, потянув его за рукав. — Люди сейчас не очень-то спешат на помощь. Они могли вас так отделать…
— Они! — запальчиво проговорил Ангелос.
— Полицейский участок в конце улицы…
— Я не собираюсь жаловаться в полицию на этих молокососов! — прорычал Ангелос, пошатываясь.
— Им от меня тоже попало.
— Но вам все же больше досталось. — Макси потянула его за рукав и осторожно подтолкнула к дверце роскошной спортивной машины.
— Что вы делаете? Вы не в состоянии сейчас вести машину.
— Почему это? — недоуменно воскликнул он.
Макси распахнула дверцу.
— Ради Бога, Ангелос… У вас идет кровь, может быть сотрясение мозга. Хоть раз в жизни послушайте, что вам говорят.
Он остановился и размышлял над этим весьма неожиданным предложением секунд двадцать. Решение явно далось ему нелегко, но наконец, выругавшись про себя, он нехотя уселся в машину.
