Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Адмирал, несколько раз прошедшийся для разминки по комнате, заложив руки за спину, и призванный наконец к порядку супругой, приблизился к капитану Уэнтуорту и, ничуть не заботясь о том, уместно ли его вторжение, всецело занятый собственными мыслями, начал так:
— Случись тебе весной на недельку застрять в Лиссабоне, Фредерик, тебе бы пришлось принять на борт леди Мэри Грифсон с дочкой.
— В самом деле? Вот и прекрасно, что я там не застрял!
Адмирал обвинил его в недостатке рыцарских чувств. Он защищался; признавая, однако, что не хотел бы видеть дам на своем судне, иначе как на балу или с визитом, который длился бы часа два, не более.
— Но если мне позволено судить самому, — заключил он, — происходит это не от недостатка рыцарства. Скорей от убеждения, что при всех усилиях и жертвах нельзя создать на борту корабля необходимых женщине удобств. Полагаю, не от недостатка рыцарства, адмирал, считают, что женщина нуждается в больших по сравнению с нами удобствах? Нет, мне неприятно узнавать, что где-то на борту женщины, неприятно видеть их на борту; будь на то моя воля, я не пускал бы их на борт.
Тут сестра на него напустилась.
— Ох, Фредерик! Право, уму непостижимо! Ну что за тонкости такие! Женщина может чувствовать себя на борту ничуть не хуже, чем в самом удобном английском доме. Уж кто-кто, а я-то достаточно времени провела в море и ни на что не променяю жизни на военном корабле. Нигде, никогда, даже и в самом Киллинч-холле (мило кивая Энн), не находила я больших удобств, чем на всех почти кораблях, где живала; а было их всего пять.
— Ты дело другое, — возразил ей брат. — Ты была со своим мужем и единственная на корабле женщина.
— Да ты же сам, а не кто-нибудь, перевозил миссис Харвил, сестру ее, кузину и троих детей из Портсмута в Плимут? Куда ты подевал тогда свое невиданное, тонкое понятье о рыцарстве?
— Все победила дружба, Софи. Чего не сделаешь для жены своего брата-офицера, чего не доставишь с конца света ради своего друга Харвила. Но я понимал, поверь, что само по себе это дурно.
— Поверь, они чувствовали себя на борту превосходно.
— Что из того? Такая уйма женщин и детей даже не вправе чувствовать себя на борту превосходно.
— Милый Фредерик, ну что ты такое говоришь, в самом деле. Господи, да что сталось бы с нами, бедными моряцкими женами, которые то и дело рвутся вслед мужьям, когда бы все рассуждали, как ты?
— Рассуждения мои, видишь ли, не помешали мне доставить миссис Харвил со всем семейством в Плимут.
— Экой ты, право, заладил свое, как тонкий господин, для которого женщины все тонкие дамы, а не люди разумные. Бури в нашей жизни никого не минут.
— Полно, душа моя, — заметил адмирал. — Погоди, он женится и совсем другую запоет песню. Когда он будет женат, а мы с тобой сподобимся дожить до новой войны, вот тогда ты увидишь, он поведет себя точно так, как ты, да я, да все. Премного будет благодарить всякого, кто доставит к нему на борт жену.
— Уж не иначе.
— Сдаюсь, — воскликнул капитан Уэнтуорт. — Когда люди женатые нападают на меня: «Погоди, женишься, запоешь по-иному», я могу только возразить «ничего подобного», а они в ответ «вот увидишь», и так без конца.
Он поднялся с дивана и перешел в дальний угол гостиной.
— Как вы, верно, много на своем веку путешествовали, сударыня! — обратилась миссис Мазгроув к миссис Крофт.
— Да, сударыня, немало пришлось поплавать за те пятнадцать лет, что я замужем; хотя многие женщины и больше моего путешествовали. Четыре раза пересекала я атлантические воды, а однажды курсировала в Ост-Индию и обратно, но лишь однажды; да и у родных берегов где только не побывала: и Корк, и Лиссабон, и Гибралтар. А вот за Стрейтс забираться не доводилось, и в Вест-Индии я не побывала. Мы ведь, знаете ли, Бермудские и Багамские острова Вест-Индией не называем.
Миссис Мазгроув решительно не могла ее оспаривать, ибо ей самой во всю жизнь ее ни разу не случалось называть эти острова совершенно даже никоим образом.
— И поверьте, сударыня, — продолжала миссис Крофт, — ничего нет удобнее военного корабля; я говорю, конечно, о крупных. На фрегате, признаться, стесненнее себя чувствуешь; хотя женщина разумная и там сумеет превосходно обосноваться; смело могу сказать, лучшие дни моей жизни протекли на борту. Когда мы вместе, знаете ли, мне ничего не страшно. Слава тебе господи! Здоровьем я всегда пользовалась отменным, климат мне любой нипочем. Первые сутки в море, бывает, помучаешься немного, а уж там и забудешь, что такое морская болезнь. Единственный раз, когда я томилась душою и телом, единственный раз, когда я маялась, воображая себя больной и не находя покоя, — это в ту зиму, когда я торчала одна в Диле, а мой адмирал (тогда-то еще капитан Крофт) был в Северном море. Вот когда я страху натерпелась и каких только немощей себе не насочиняла, оттого что не знала, куда себя деть и когда я опять получу от него весточку; а когда мы вместе, ничего у меня не болит и я всегда покойна.
— Да, верно! Ваша правда. Я совершенно того же мнения, миссис Крофт, — от души поддержала ее миссис Мазгроув. — Хуже нет разлуки. Я совершенно того же мнения. Уж я-то знаю, ведь мистер Мазгроув вечно ездит по этим своим сессиям, и я жду не дождусь, бывает, когда они кончатся и он явится домой в целости и сохранности.
Вечер завершился танцами. Едва зашла о них речь, Энн, как всегда, предложила свои услуги; и, хотя на глаза ей то и дело набегали слезы, пока она сидела у фортепьяно, она радовалась, что может быть полезна, и хотела только, чтобы ее не замечали.
Вечер на редкость удался, и более всех веселился, кажется, капитан Уэнтуорт. Она чувствовала, что все возбуждало его, как только может возбуждать общее восхищение, и особенно восхищение юных женщин. Молоденькие мисс Хейтер, барышни из уже упомянутого нами семейства, кажется, сподобились чести в него влюбиться; что же до Генриетты и Луизы, то обе так всецело были им поглощены, что, когда бы не всегдашнее впечатление совершенного их согласия меж собою, можно бы решительно почесть их ярыми соперницами. И что удивительного, если даже его чуть-чуть портило столь всеобщее, столь восторженное поклонение?
Таким или таким приблизительно мыслям предавалась Энн, покуда пальцы ее были заняты работой, ударяя по клавишам полчаса кряду бессознательно и без ошибок. Один только раз заметила она, что он на нее смотрел, разглядывал угасшие черты, быть может, стараясь различить в них то лицо, что некогда его очаровало; и один раз она поняла, что он о ней спрашивал; она об этом бы не догадалась, если б не услыхала ответа; а уж по ответу она поняла, что он спрашивал у собеседницы, танцует ли мисс Энн. Ответ был: «Ах нет. С танцами она давно покончила. Теперь она играет. Никогда не устает играть». А еще один раз он с ней заговорил. Она встала из-за клавесина и отошла в дальний угол гостиной, когда кончились танцы, и он сел на ее место, чтобы проиграть какую-то арию, о которой толковал барышням Мазгроув. В рассеянии она снова приблизилась к клавесину; завидя ее, он встал и сказал с подчеркнутой учтивостью:
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
