Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
— Если позволите… — Варенька застенчиво улыбнулась. — Я люблю Верди, но знаю не все слова.
— Митенька! — тотчас пришла на помощь племяннице Анна Владимировна. — У нас есть ноты?
Митенька объявил, что ноты найдутся непременно, и побежал к себе. Варенька могла гордиться своей выдумкой. Она и в самом деле пела прекрасно и теперь имела отличный повод заткнуть за пояс неприятную особу, которая имела наглость стать первой женой ее будущего мужа.
— Мы еще не уезжаем? — деловито осведомился у баронессы Билли.
— Нет, — отозвалась Амалия, — еще рано. И потом, уйти сейчас было бы невежливо.
— А она будет петь? — задал Билли следующий вопрос, видя, как Варенька и композитор хлопочут возле рояля.
— Да.
— Значит, мы правильно не пошли в театр, — подытожил Билли.
Амалия поглядела на него и смогла удержаться от улыбки.
Митенька притащил ворох нот, композитор уселся за рояль.
— Вот эту арию я знаю очень хорошо, — говорила Варенька, водя пальчиком по страницам. — А эту почти не знаю.
— Как она мила! — прочувствованно сказала Анна Владимировна мужу.
Все расселись, и тонкие пальцы Никиты пробежали по клавишам. Варенька запела.
У нее был и впрямь прекрасный голос, а Преображенский, что бы о нем ни говорили досужие сплетники, играл превосходно. Доктор замер на месте: было видно, что он тронут и увлечен. Поначалу Амалия еще колебалась, выискивала в пении Вареньки какие-то изъяны, но потом ей стало совестно, и она стала просто слушать музыку.
Этажом ниже, в кухне, Дарья, только что поставившая самовар, подняла голову и тоже прислушалась.
— Ишь поют-то как чувствительно, — сказала она, качая головой.
Звуки сплетались в причудливые музыкальные кружева, скользили в воздухе, взывали, плакали, звенели радостью… Митенька застыл в кресле. Ему еще никогда не было так сладко, так мучительно хорошо. Но вот возле него, перебивая мелодию, что-то монотонно, назойливо зажужжало… Это билась о стекло большая, ленивая, тяжелая муха. Бедный Митенька чуть не расплакался. Все впечатление было испорчено… Юноша шикнул на муху, попытался отогнать ее — бесполезно, она по-прежнему липла и льнула к стеклу, за которым уже плыла бархатная петербургская ночь. Константин Сергеевич бросил на хозяйского сына суровый взгляд. Митенька сделал вид, что все в порядке, но проклятое насекомое ужасно досаждало ему. А между тем ария близилась к завершению. Варенька умолкла… Мелодия еще какое-то время дрожала в воздухе — и исчезла, словно ее без остатка поглотили ковры, стены и потолок! Но всем присутствующим еще долго казалось, что она оставила здесь, в скучной комнате скучного дома, свой незримый божественный след.
Все разом задвигались и разом заговорили. Раздались аплодисменты, Варенька кланялась, смущенная, раскрасневшаяся от счастья. Она искала взгляд Александра, но последний отвернулся и глядел в сторону. Амалия заметила это и усмехнулась про себя. Ну конечно же, высокородный месье Корф считает, что лицедействовать, петь на сцене и вообще развлекать толпу имеют право только люди соответствующего звания, а им, аристократам, не положено. Бедная Варенька, что ее ждет после ужина! Что Корфы умеют устраивать сцены, всем известно, и ей, Амалии, в том числе. Но если другие вкладывают в такие сцены весь жар души, то они, наоборот, — все ледяное презрение. «Ах вот как, Амалия Константиновна, вы хотите, чтобы вашу мать тоже пригласили на бал? Вы меня поражаете, дорогая. Что? Вы собираетесь отправиться в Париж? А вам известно, что в свете могут подумать о вашей поездке? Ах, вы навещаете княжну Орлову, вашу давнюю знакомую. Неужели вам неизвестно, что барышня совершенно потеряла голову, увлекшись жалким борзописцем, да, да, господином Верещагиным, журналистом, и приличным людям нечего делать в ее обществе?»[16]Ну и так далее.
«Глупец, истукан! — сердито подумала Амалия. — Подойди же к ней, скажи девушке, как тебе нравится ее пение! Ведь ясно же, что она старалась не ради болвана-адвоката или его братца, а ради тебя!»
Митенька наконец ухитрился казнить муху каким-то журналом, но произвел такой шум, что Александр мрачно оглянулся на него. «Вызову на дуэль», — обреченно помыслил Митенька, но противный офицер ничего не сказал и только отвернулся.
Словно нарочно, Варенька выбрала именно ту арию, которую Александр Корф когда-то слышал в обществе Амалии, вскоре после их свадьбы. Он помнил даже цвет занавеса в том театре, помнил, как выглядел тамошний дирижер. А вот Амалия, кажется, все забыла, как видно по ее рассеянному лицу. И это почему-то резануло по сердцу барона больнее всего, как будто вместе с воспоминанием о той опере она вычеркнула из своей жизни и его самого, его присутствие, которое (он совершенно точно знал!) одно лишь и имело когда-то значение для нее.
— Может быть, попробуем еще? — спросил Никита у Вареньки.
Девушка стала отнекиваться, но Анна Владимировна принялась уговаривать племянницу, и к голосу хозяйки присоединились почти все гости. Пришлось Вареньке спеть еще четыре арии, но под конец она устала и начала немного сбиваться.
— Простите, — сказала она, разводя руками. — Я… кажется, я больше не могу.
Никита поднялся и очень галантно поцеловал ей руку.
— Вы были великолепны! — искренне воскликнул Преображенский. — И для меня было честью аккомпанировать вам сегодня!
Как будто для того, чтобы окончательно изгнать еще царящий в комнате дух музыки, заскрипели кресла, кто-то закашлялся. Мужчины громко заговорили, женщины шуршали платьями и перебрасывались замечаниями. Де Молине взглянул на часы и, пробормотав: «Кажется, мне решительно пора», — поспешил вниз. Павел Петрович улыбнулся жене. Вечер явно удался, и у него были все причины быть собой довольным.
Амалия подошла к Верховским, чтобы попрощаться. Билли следовал за ней кроткой тенью, не переставая одним глазом следить за опасным бароном Корфом, который все еще маячил поблизости.
— Благодарю вас за доставленное удовольствие, — пожала Амалия вялую руку Анны Владимировны. — А где маэстро Беренделли? Мой кузен хотел бы поблагодарить его за предсказания, которые он сделал.
— Черта с два! — прошипел Билли за ее спиной. — Он мне такого наговорил…
— Билли, — тихо и выразительно проговорила Амалия, — не надо быть невежливым. Если ты хочешь знать свое будущее, то должен быть готов к тому, что кое-что в нем может тебе не понравиться. Разве не так?
«И почему она всегда права?» — с тоской подумал Билли.
— В самом деле, — смущенно вставил Митенька. — Маэстро так и не присоединился к нам.
Павел Петрович и Анна Владимировна переглянулись.
— Надеюсь, с ним все в порядке, — сказал Павел Петрович. — Сейчас, баронесса, я провожу вас, только гляну, как там синьор Беренделли.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
