Но на самом деле мне было абсолютно все равно, как я выгляжу. Я с отвращением отвернулась от зеркала, припомнив все, что натворила в прошлом.
Посыльный подошел к моему креслу и сообщил о прибытии баронессы.
Она стояла у выхода и разговаривала с носильщиком, который держал в руках два ультрасовременных белых чемодана. Мне никогда не доводилось встречаться с женой Вилли, но я сразу поняла, что это она — вся такая континентальная! Прекрасно пошитая короткая юбочка, белый жакетик, белая шляпка-таблетка на золотисто-каштановой головке, избыток дорогой косметики. Холодные расчетливые глаза повернулись в мою сторону, рот сжался в тонкую линию. Мне сразу стало понятно, почему золовка возненавидела ее с первого взгляда. Анна, конечно, сама не ангел, но она очень добрая и человечная.
— Портье сказал мне, что вы хотели срочно повидаться со мной, — заявила она на безупречном английском.
— Да. — Сердце мое пустилось вскачь, нервы напряглись, словно струны. — Если только вы сумеете уделить мне несколько минут, баронесса.
— Мне на самолет пора… — скривилась она.
— Но это займет всего лишь несколько минут, а вопрос действительно жизненно важный.
Возможно, боль и мольба, прозвучавшие в голосе, заинтриговали ее, она приподняла брови и прошла со мной в вестибюль, и мы сели на диван.
— Не более пяти минут, — бросила она свысока.
— Мы с Анной учились в одной школе, — кинулась я в объяснения.
— С Анной? — неподдельно удивилась баронесса.
— Вашей золовкой.
— Ясно. — Щеки ее немного порозовели, и я заметила, что она не только не ожидала такого поворота событий, но и была несколько смущена моим заявлением.
— Мы с ней в одной школе учились, — повторила я. — И мне жизненно важно немедленно разыскать ее. Вы — единственный человек во всем мире, который может мне помочь и дать ее адрес.
— Милая моя миссис?.. — Она вопросительно поглядела на меня, и я назвала ей свое имя. — Милая моя миссис Росс, сестра моего бедного мужа давным-давно исчезла из его жизни и из нашей семьи в целом лет этак… должно быть, одиннадцать или двенадцать тому назад.
— Я знаю. Но мне просто необходимо срочно с ней связаться. Это вопрос жизни и смерти.
— Боюсь, что я не слишком понимаю, о чем идет речь.
Внезапно я поняла, что объяснять ей не имеет никакого смысла, только время зря потеряю.
— Прошу поверить мне на слово, баронесса.
— Все это очень странно и подозрительно, — пожала она плечами.
Меня в пот бросило.
Время… время… время бежит неумолимо.
— Умоляю вас, баронесса, если вы знаете, где Анна, скажите мне, пожалуйста! — взмолилась я.
Но дамочка решила состроить из себя неприступную леди. Некоторым женщинам очень нравится играть в подобные игры, это нечто вроде садизма.
— Не уверена, могу ли я раздавать адрес Анны незнакомым людям.
Я была готова прибить ее на месте, но, к счастью, мне удалось сдержаться. Не тот случай, чтобы давать волю темпераменту. Пришлось подольститься к избалованной титулованной особе.
— Прошу вас, поверьте мне, я вовсе не чужая семье Шмидт. Я не раз бывала в их доме в Вене.
Баронесса снова пожала своими хрупкими плечиками:
— Могу только повториться, что Анна оставила нас много лет тому назад и мы ничего не слышали о ней с тех самых пор. Может, Вилли получал от нее письма и даже писал в ответ, но мне он об этом не говорил. Она опозорила нашу семью.
— Конечно, — вынужденно согласилась я и изо всех сил сжала кулачки, почувствовав, как ногти впиваются в ладошки. Нужно собрать все свое самообладание.
Баронесса достала из золотого портсигара черную сигаретку и прикурила. Как здорово быть такой беззаботной, такой довольной жизнью, подумала я. Вот она сидит здесь, передо мной, мать близнецов, которые живы-здоровы и которым абсолютно ничего не угрожает. Богатая вдовушка без особых проблем. С ее внешностью ей не составит большого труда снова выйти замуж, и второй муж наверняка будет баловать ее не меньше первого.
«Только стервы берут от жизни все», — пришла мне в голову циничная мысль.
Баронесса снизошла до дальнейших объяснений:
— Мой покойный муж говорил мне, что Анна вроде бы поселилась в Калифорнии… нет, в Филадельфии. И забрала с собой своего ребенка.
Последнее заявление вызвало во мне волну возмущения.
— Да, вы правы. Мальчика…
— Я понятия не имею, где она сейчас, — продолжила баронесса, не обратив никакого внимания на мою вставку. — Может, уже в Китае.
— Если бы вы могли дать мне ее последний адрес, у меня появился бы шанс вычислить ее местопребывание, — ухватилась я за соломинку.
— Погляжу, когда приеду в Женеву, — отмахнулась она от меня.
У меня сердце упало. Еще двадцать четыре часа ожидания. Но чего я ждала, чтобы сноха Анны захватила с собой в Лондон адрес золовки, которую даже видеть не желала?
— Вы прибудете в Женеву сегодня?
— Да.
— Разрешите мне позвонить вам вечером?
Дамочка снова пожала плечами, подозрительно зыркнув в мою сторону ледяными голубыми глазами:
— Все это весьма странно.
— На вашем месте я бы тоже так подумала, — горячо заверила я ее.
Она поглядела на украшенные бриллиантами и рубинами часики:
— Боюсь, мне пора, иначе я опоздаю на самолет.
— Вы же найдете для меня адрес Анны, правда? Я непременно позвоню вам, — снова попросила я.
— Я очень занятой человек, — заявила она.
Передо мной встало видение Бинга на больничной койке, и я чуть не спятила, едва сумела сдержаться, чтобы не заорать на эту высокомерную эгоистичную мадам.
— Баронесса, уверяю вас, если бы не жизненная необходимость, я бы ни за что не стала тратить столько сил на поиски Анны. Я бы рассказала вам все как есть, только вы ведь торопитесь. — Я была на все сто процентов уверена, что она ни на минуту не задержится, чтобы выслушивать всякий вздор, поэтому и позволила себе этот пассаж.
— Ну ладно, — смилостивилась она.
— Можно свериться с вашим телефонным номером в Женеве?
Баронесса скрипнула зубами, но номер назвала, поглядев на меня, как на надоедливую муху, впрочем, надо признать, весьма справедливо.
И выплыла из «Клариджиз» в сопровождении носильщика, увешанного дорогими чемоданами.
Я еще немного постояла в холле, вытирая пот со лба и стараясь справиться с расшалившимися нервами. «Это только начало поисков Анны и мальчика, — не переставая повторяла я себе. — Надо научиться терпению и терпимости».
