Что-то случилось.
Кален вышел из машины.
Затем он увидел, как его дворецкий, Веллингс, разговаривает с двумя мужчинами, которые записывали каждое его слово. «Детективы», — подумал Кален.
Замелькали вспышки, и, оглянувшись, Кален увидел растущую толпу фотографов и репортеров.
Заголовки газет. Сенсация.
Он не ожидал, что будет чувствовать раскаяние. Что он вообще будет что-то чувствовать.
Шейх Нури направился к Веллингсу и детективам.
— Ваше Превосходительство, — произнес дворецкий. — Мне очень жаль… Я пытался дозвониться вам, чтобы сообщить о похищении.
Значит, это случилось. Омар аль-Иссидри вернул свою дочь.
Все шло по плану.
Глава седьмая
Похитители признались, что работают на Омара аль-Иссидри.
Кира не удивилась.
Машина везла ее в аэропорт, и один из мужчин набросил на девушку чадру.
— Прикройся, — пренебрежительно велел он.
Ей не понравился его тон, однако Кира выполнила приказание.
Очевидно, полет был запланирован заранее, и они отправились в путь немедленно. Они летели в Африку.
В течение полета Кира не смогла заснуть.
К рассвету девушка была полностью вымотана. Когда взошло солнце, она выглянула в окно. Песчаное море золотого цвета раскинулось под самолетом. Все было необыкновенно ярким.
Самолет приземлился на частной полосе. Здесь же они пересели из самолета в вертолет.
И снова под ними бескрайние пески, затем показались горы, которые вскоре уступили место зеленым долинам.
Они приземлились в отдаленном уголке Бараки, который был зажат между Атласными горами и границей Оуаха.
Как только дверь вертолета открылась, Кира окунулась в испепеляющую жару.
Возвращение в Бараку вызывало странные чувства. Кира ощутила ни с чем не сравнимое волнение. Однако ее путешествие было еще не закончено. У трапа ее ожидали люди на верблюдах, одетые в черные одежды.
Грудь сжало странным чувством. Она вернулась. Барака. Земля мечтаний и снов. Страна ночных кошмаров. Прошлое волной нахлынуло на Киру. Несвобода, стены, заключение. В ее воспоминаниях о Бараке не было счастья.
Она села на верблюда. Погонщик заставил своего подопечного подняться. Кира судорожно ухватилась за переднюю луку седла, чтобы не упасть, когда животное сделало широкий, скользящий шаг вперед.
Ее отец привез дочь на край земли… За многие километры от цивилизации. Он изолировал ее от всего — от семьи, друзей, от помощи.
Малик разговаривал по телефону со своим братом, Каленом.
— Ты спровоцировал международный скандал, из-за которого Барака оказалась в центре мировых новостей и в самом неприглядном свете.
Кален уже имел удовольствие ознакомиться с вышеупомянутыми новостями.
— Это пройдет.
— Нет, если ты собираешься довести свой план до конца.
— Абизхаид был для нас угрозой в течение многих лет.
— Ты не можешь так просто обезвредить его, — Малик вздохнул. — По крайней мере, без весомой причины.
— Есть такая причина…
— Я говорю не о твоих подозрениях…
— Я тоже. Он стоял за покушением на тебя и твою семью пять лет назад и не был наказан за это.
— У тебя нет доказательств.
— Ты слишком легковерен.
— А ты слишком подозрителен.
У Калена дернулась верхняя губа. Малик помолчал, а затем спросил:
— Что там с девушкой? Ее отец требует компенсации.
— Ничего не было.
— Перестань. Ты же прекрасно понимаешь, что уничтожил ее. Обесчестил молодую женщину из хорошей семьи. Опозорил дочь и отца. Кто теперь возьмет ее замуж?
Кален долго не отвечал.
— Я понимаю ее положение, — наконец произнес он. — У меня есть небольшой план.
— Абизхаид хочет, чтобы ее наказали.
Малик не продолжал. Согласно их обычаям, опозоренная девушка могла очистить запятнанную честь или замужеством, или смертью.
— Ее нельзя было использовать в качестве приманки, — добавил Малик. — Если ей причинят вред…
— Не причинят.
— Я готов вмешаться…
— Не надо. Я знаю, что делаю.
Кира села на матрасе, служившем ей кроватью, и подтянула ноги к груди.
Три дня полной изолированности и молчания. Девушка проводила в Бараке летние каникулы и за это время изучила язык, религию и обычаи своего народа. Она посещала музеи и изучала историю, но Кира не знала настоящую Бараку — страну караванов, верблюдов и песков.
Кира никогда не была за Атласными горами, не просыпалась в палатке под пустынным небом, красным, как кровь.
Барака всегда была ей чужой, особенно после прохладной Англии.
Здесь Кира чувствовала себя одним из сухих деревьев, которые каким-то чудом уцелели на обезвоженной почве.
Все три дня, которые девушка провела в палатке, были странными и непонятными. Никто с ней не разговаривал. Она видела только женщин, а мужчины из лагеря к ним не приближались — они стояли на своих наблюдательных пунктах, хотя никто из них вроде бы не был вооружен. Женщины казались смущенными. Их темные глаза дружелюбно поблескивали под покрывалами, но они не разговаривали.
Кира несколько раз попыталась завязать беседу, но натыкалась на молчание.
Такое поведение говорило о многом. Однако Кире не было страшно. Только одиноко. Фантазия действительно оказалась фантазией. И даже Кален Нури не смог уберечь ее.
«Не думай об этом», — велела себе девушка. Слишком поздно для сожалений.
Внезапно полог палатки отдернули, и высокий, худой, бородатый человек вошел внутрь.
Кира поднялась. Это был ее отец.
— Отец.
Он ничего не ответил, его лицо было похоже на маску.
Кира сделала один шаг и внезапно поняла, что не знает, как себя вести. За эти годы они стали совсем чужими.
— Ты болел?
— Что ты сделала с нами? — спросил он резко, словно не слышал ее вопроса. — Неужели у тебя совсем нет стыда?
Его ярость не стала для нее неожиданностью.
— Извини.
— Извинения не вернут твою честь и не очистят мое имя.
Кира склонила голову.
— У любого поступка есть последствия, дочь.
— Меня накажут?
— Да.
— Что ты собираешься сделать?
