Однако он ничего подобного не сделал. Просто улыбнулся, коротко и открыто. Потом произнес внезапно охрипшим голосом, от которого сладко заныло в животе:
— Спасибо. В восемь часов вам будет удобно?
— Вполне. Я даже успею закончить все дела. А сейчас, извините, мне нужно проверить журнал регистрации. — Энн поспешно спряталась за стойку и стала листать книгу гостей. Она отчаянно пыталась сосредоточиться, но ничего не понимала, а только лихорадочно переворачивала страницы.
Денни постоял минутку, а потом сказал:
— Боюсь, восемь часов не вполне подходящее время.
Энн подняла голову.
— Но вы же сами назначили это время?
— Простите, я не совсем рассчитал. — Денни было все равно, когда начать ужин. Он мог сделать это прямо сейчас. Честно говоря, ему не терпелось поскорее все начать и закончить... Но он считал, что надо закрепить достигнутый с таким трудом успех и иметь все гарантии, что девушка в последний момент не передумает встречаться с ним.
— Как насчет половины девятого? — спросил он.
— Подходит, — быстро проговорила она и поспешила нагнуться еще ниже над книгой, чтобы он не заметил, как пылают щеки.
— Вот и чудесно, — сказал он и собрался было отправиться к себе в номер, но замер.
Она наклонилась так низко, что он увидел совсем рядом ее шею и легкий завиток волос, отдельный от гладкой прически, нежный и женственный. Это зрелище привело Денни в замешательство. Он был полон решимости бороться с ней как с самым главным врагом, использовать ее, а потом оставить пожинать плоды ее безнравственного поведения. Он ни секунды не сомневался, что она причастна к исчезновению Лауры, что она была наперсницей и сводней. В нем закипала ярость, когда он думал об этом. Эта девушка не должна вызывать в нем другие чувства. Не должна!
Но он с ужасом понял, что она вызывает у него другое ощущение. Хотя он и отдавал отчет, что оно такое же первобытное, как ярость. Он вдруг отчетливо понял, что до обморока хочет ее и почти утратил способность думать.
Почти, но не совсем...
Потому что совершенно неожиданно для него самого вместе с физическим голодом в нем проснулась вдруг симпатия к этой недотроге. Симпатия и нежность. Ему вдруг захотелось прижать к себе эту женщину-девочку и защитить от всех напастей этого неласкового мира.
Денни невольно любовался плавными закруглениями ее скул, изящной лепкой маленького подбородка, нежно-розовым маленьким ухом — и задыхался от нежности. Она вдруг показалась ему такой хрупкой и женственной, что устоять было почти невозможно. Это было совсем другое чувство, чем то, которое он неизменно испытывал к Лауре. Там все было острее и определенней.
У него пересохло в горле. Он незаметно подался вперед и уловил запах ее тела. Голова закружилась, а тело натянулось как струна. Денни едва осознавал, что делает. Он протянул руку и дотронулся до завитка волос на шее.
Девушка замерла на мгновение, потом резко подняла голову.
— Да как вы... — Она задыхалась от ярости.
Но это было лишь ее первой непосредственной реакцией. Однако чем глубже ее взгляд проникал в синеву его пронзительных глаз, тем скорее испарялось негодование. Энн вдруг с ужасом поняла, что смотрит в глаза своей судьбе. Что она столкнулась с чем-то, чего еще не понимает, но что перевернет ее жизнь.
— Это тоже противоречит политике руководства? — Денни попытался сгладить неловкость ситуации шуткой.
— Да... нет... — растерянно пробормотала Энн, не вполне понимая, о чем он спрашивает.
Политика? При чем тут политика? Обычная жизнь с ее ежедневными заботами и установленными правилами только что просочилась сквозь ее пальцы, как горсть песка. Она испугалась теперь той неотвратимости, которую только что увидела своими глазами.
— Нет, — решительно сказала она. Иногда это помогало. Стоило ей вслух произнести «нет», как проблема исчезала сама собой. Как будто захлопывалась дверь, за которой толпились неправильные решения.
Но сейчас это не сработало, потому что Дэниел воспринял это «нет» как ответ на свой вопрос. Тревога ушла из его глаз, и уголок рта пополз вверх.
— Это было сильнее меня. Мне так захотелось дотронуться... Почти так же, как и поужинать с вами. Но я понял, что никогда не получу на это разрешения. Даже с помощью вашего отца.
— Будем считать, мистер Грант, что это всего лишь досадное недоразумение, — строго ответила Энн.
— Денни. Зовите меня Денни, — попросил он.
— Я постараюсь, мистер Грант. Позже. Теперь, я надеюсь, мы обо всем договорились?
— Почти, — кивнул он.
— До вечера. Мне действительно надо работать, — сказала Энн и посмотрела на него без тени улыбки.
Денни сидел в кресле у себя в номере и тупо смотрел в окно. Хорош сыщик. Если так пойдет дальше, то он станет не преследователем, а дичью. Или он совершенно не разбирается в женщинах, или в этой девушке не все было так, как он себе нарисовал. Ему мешали ненужные эмоции и мысли. Голова должна быть свежей, а чувства нужно поберечь для другой жизни. Может быть, потом, когда все встанет на свои места, он научится опять доверять людям и позволит себе нежность и расслабленность. Но не сейчас. Эта девушка его враг, а с противником надо держать ухо востро.
В то же самое время Энн терзала себя вопросами, что ей дальше делать. Она прекрасно понимала, что одним вечером дело не ограничится. Этому человеку что-то от нее нужно. Но, обжегшись на молоке, начинают дуть на воду. Может, судьба решила сделать ей подарок? Джилл поначалу тоже казался ей воплощением женской мечты. Хотя... Энн с первого момента знала, что он порочен. Она понимала, что отреагировала на его мужскую агрессивность. Он не скрывал своих намерений, не делал вид, что хочет долгих и прочных отношений, не пытался доказать ей, что она значит для него больше, чем просто женщина для утех. Она надеялась, что когда-нибудь все изменится. Наивная!
Энн больше не желает верить мужчинам и заниматься самообманом. Этот мужчина, как и любой другой, — враг. И она будет вести себя с ним соответственно.
ГЛАВА 4Три часа в ресторане пролетели для Денни незаметно. Нельзя сказать, что он весь вечер молчал, но, если бы кто-нибудь спросил его, о чем он говорил, он не вспомнил бы ни слова. Все это время он пытался сосредоточиться на своем плане, но ничего не видел, кроме женщины, сидящей напротив него.
Перед ним была совершенно незнакомая женщина, ничуть не похожая на ту Энн Уэнсли, с которой он общался в последние три дня. Та была холодная и блеклая девушка, эта — обаятельная и раскрепощенная женщина.
Прежде всего бросались в глаза перемены в ее внешности. Он увидел ее в холле гостиницы и остолбенел. Юбка темно-синего цвета и форменная блузка, к которым он привык за эти дни, исчезли. На Энн было шелковое платье насыщенного зелено-голубого цвета. Оно плотно облегало фигуру, и он впервые увидел ее точеные формы. Она была так изящна, что в обычной одежде казалась бесформенным подростком. А сейчас стали видны высокая крепкая грудь, длинная стройная шея, тонкая талия, округлые бедра, изумительной красоты ноги. Она была как статуэтка. Юная, чистая и трогательная.
