— В таком случае тебе лучше вернуться к действительности, и поскорее. Я-то на тебя не сержусь, а вот твой ужин рассердится. Он не будет тебя ждать и остынет.
— Ты, как всегда, права, — улыбнувшись, ответил Керк, — ужин действительно не станет ждать. Но… мы займемся кое-чем, более важным. — Внезапно поднявшись со стула, он взял ее руки в свои. — Потанцуем?
Быть в его объятиях, пусть даже на виду у всех в ресторане, — вот то, о чем Энди мечтала весь вечер. Улыбнувшись, она пошла за ним в центр зала, туда, где очень хорошо одетые мужчины и женщины медленно двигались в такт музыке, игравшей на сцене. Хрустальные люстры над головой и богато украшенный зал напугали Энди.
— Я чувствую себя неуютно в таком месте, — сказала она, как только он обнял ее в танце.
— Глупости, ты великолепно выглядишь.
— Может быть… — начала она, — но я как бы ощущаю себя в кроссовках, как Золушка, когда на ней было платье, подаренное феей, но она обнаружила, что на ногах у нее деревянные башмаки вместо прекрасных хрустальных туфелек.
Притянув ее еще ближе, Керк нежно прошептал на ухо:
— Это забавно, а я ощущаю и представляю тебя совсем без ничего.
Энди отпрянула от него и легонько ударила по плечу.
— Ты очень развратный мужчина!
— Да, я такой, — с легкостью согласился он.
— У меня нет в этом ни малейшего сомнения. — Энди прижалась к нему изо всех сил, игриво улыбаясь.
Керк и не собирался сдерживаться при незнакомых людях. Ему было все равно. Одной рукой обнимая Энди, другой он притянул ее голову и поцеловал в губы.
— Ты даже не представляешь себе, как ты притягательна.
— Неужели? — ответила она, не пытаясь прислушиваться к звукам музыки, хотя они все еще пытались делать вид, что танцуют.
Внезапно она наступила Керку на ногу, затем, безуспешно попытавшись двигаться в такт музыке, наступила на другую ногу.
— Ой, ради Бога, прости меня!
Приподняв ее над полом, Керк продолжал танцевать, как будто ничего не произошло.
— Эй, — окликнула она, — поставь меня на место. Ты сломаешь мне ребра.
— Зато не пострадают мои ноги, — парировал он, — к тому же мне так тоже нравится.
— Разумеется, так ты полностью контролируешь ситуацию. Пожалуйста, поставь меня на пол.
Еще немного покружив Энди в такт музыке, Керк опустил ее в тот самый момент, когда танец закончился.
— Вот так, — сказал он, улыбнувшись, — ты ведь не сердишься на меня?
— Нет.
— Честно?
— Конечно, нет. Тебе пришлось бы сделать нечто большее, чтобы я рассердилась, — улыбнулась она.
Мягко обняв за талию, Керк повел ее обратно к столику, за которым они ужинали.
— Это хорошо. Я бы не хотел, чтобы что-нибудь послужило причиной ссоры между нами. У нас ведь все так хорошо складывается.
— Ммм… да, я тоже так думаю, — согласилась Энди. Ей пришла в голову мысль, что сейчас самое время, чтобы рассказать ему про ее решение насчет карусели. — Присядь, пожалуйста, я хочу поговорить с тобой.
— Ого, звучит серьезно. А это не может подождать?
— Думаю, что нет. Позволь мне сказать все сейчас. Мне кажется, то, что я хочу сказать, очень важно и многое упростит и разрешит.
Керк опустился на стул, откинувшись на спинку.
— Что ж, я тебя слушаю.
— Я подумала, что…
— Теперь я знаю, что у нас проблема, — вставил Керк.
— Замолчи, Хьюберт, и дай мне закончить.
— Хорошо, мамочка.
— Значит, так, вот как я себе это представляю. Завтра я позвоню Роберту и скажу, что снимаю с себя посреднические обязанности, согласно нашему договору, по поводу карусели. — Она увидела глаза Керка, но решила продолжать: — Я хочу попросить его приехать в Сэнди-Ридж для переговоров.
— Почему?
— Потому что он сможет провести их лучше и профессиональнее, чем я.
— Ты считаешь, что я попытаюсь обмануть тебя, заключив невыгодную сделку, потому что… мы… были близки?
— Нет, разумеется, нет. Я просто хочу быть уверенной, что все пройдет гладко. Вот и все.
— Ты и я можем прекрасно справиться и сами.
— Да? Ты так считаешь? — Брови Энди удивленно взлетели вверх. — Ты считаешь, что сможешь быть объективным?
— Разумеется.
— А я нет. Думаю, что нет. — Она потупилась, наблюдая за все увеличивающейся дистанцией между ними. — Роберт доверил мне заключить важную сделку, а я упустила ее.
— Если Роберт Майлз действительно доверяет тебе, он позволит завершить сделку.
«А если ты доверяешь мне, — мысленно добавил Керк, — то должна знать, что я буду честен с тобой».
— Он ведь еще ничего не знает, понимаешь. Поэтому не надо судить о нем по тем ошибкам, которые я совершила.
Керк пытался контролировать растущее в нем чувство потери и сожалел о невозможности Энди понять то, что он чувствовал. Энди должна остаться. Он не может, не должен ее потерять. Только не сейчас. Не сейчас, когда у него совсем нет времени, чтобы проверить свои чувства к ней.
— Ошибкам? — тихо переспросил он. — Так ты называешь меня, Энди? Я — твоя ошибка?
— Да… нет… — Она сделала глубокий вдох. — Я только хочу сказать, что поступила очень непрофессионально, когда позволила себе… ну, ты знаешь.
— И что теперь?
— Теперь я собираюсь сделать все возможное, чтобы исправить ситуацию, — ответила она медленно, чувствуя внутри огромную потерю.
Его пальцы сжали хрустальный бокал, стоящий перед ним на столе.
— И ты собираешься уехать?
— О! — Возможно, Керк не захочет, чтобы в этом случае она оставалась здесь. — Я… я еще ничего не решила.
— Ясно. — Керк долго смотрел на нее, ничего не говоря. — В любом случае, я думаю, ты помнишь, что все еще работаешь на меня, до тех пор, пока карусель не будет закончена.
Изменения в его голосе и поведении были настолько разительными, что Энди показалось, что теперь она разговаривает с другим человеком.
— Конечно, я помню, — удивленно сказала она. — Мы заключили сделку, и я не собираюсь ее нарушать.
— Ясно, — повторил он. Взяв счет, чтобы оплатить его, Керк поднялся. — Думаю, нам лучше уйти.
— Да, ты прав.
Энди стояла у двери в свой номер и смотрела на лицо Керка. Он развязал свой галстук и снял пиджак, свесив его через левое плечо. Его волосы были всклокочены. Такой его вид очень нравился Энди, кроме одной детали. Его глаза были очень холодные. Все-таки она была права, решив разорвать эту сделку, они даже не могут спокойно обсудить что-либо, что же говорить о заключении делового соглашения. Они вдвоем никогда не смогли бы договориться о карусели, о колеснице влюбленных.
