Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Серебров чуть повернул голову.
– Контрольный вопрос, – сказал Герман, – что самое сложное в искусстве?
– Знаю.
– Получить аванс, – напомнил Герман и протянул руку.
Серебров тщательно сложил фигу и ткнул ею в подставленную ладонь.
– Получил?
– Я рассчитывал на большее.
– Вот тебе десять долларов, на пленку для фотоаппарата хватит.
– А на бензин?
– Может, мне еще раскошелиться на костюмчики для твоих детей и на ранцы с тетрадями?
– Мои дети уже взрослые, в институте и в университете учатся, – не без гордости сообщил Богатырев.
– Тем более, должны сами себе на жизнь зарабатывать.
И когда Богатырев, матерясь в душе, уже смирился с тем, что денег не получит, пока не принесет фотографии и информацию, Серебров вытащил из кармана пять банкнот по сто долларов.
– Это аванс.
– Каков же размер гонорара?
– Умножь на три, раздели на два и прибавь еще столько же, – посоветовал Серебров, толкая Германа в спину.
Тот оказался на площадке, и Сергей Владимирович тут же захлопнул дверь.
«Что считать, сколько даст, столько даст. Больше из него не вытянуть».
Герман достал из сумки маленькую цифровую видеокамеру, положил ее на сиденье машины рядом с собой, чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться.
– Три бабы, – ворчал он, – три жены. Скорее всего у их мужей есть и любовницы. У генерала Кабанова взрослая дочь Кристина, двадцать один год, живет вместе с родителями. Попадаются же честные генералы! Наверное, не ворует, если до сих пор дочери квартиру купить не смог. Но в то же время умным его за это назвать трудно.
К генералам, всем без исключения – даже к служащим ФСБ, Богатырев относился без должного пиетета. Уважал лишь бизнесменов и артистов, и тех, и других – за талант. Талантом Герман считал умение делать деньги на ровном месте из воздуха, как Серебров.
О Сереброве Герман знал не так уж и много, хоть и работал с ним не первый год. Даже толком не понимал, где тот живет. Случалось, что Сергей Владимирович приглашал его к себе в гости за город, но потом оказывалось, что дача съемная, жена – просто приглашенная женщина, а тесть – генерал – артист областного театра. Богатырев даже сомневался, настоящая ли фамилия у его работодателя. Он видел, с какой легкостью Серебров обманывает других, и, как умный человек, допускал, что с таким же успехом Серебров может водить за нос и его.
Богатырев уже выбрал себе первую жертву, хотя все еще сомневался, не сменить ли по дороге выбор.
Самой доступной из жен трех подопечных – Кабанова, Нестерова и Скворцова – ему казалась Станислава. Относительно молода, двадцать семь лет, богатство, наверняка, не скрывает, раз муж бизнесмен, может себе позволить жить на широкую ногу прилюдно.
И специальность у нее подходящая – манекенщица.
Того и гляди, наткнешься на полный набор смертных грехов, от супружеских измен до наркотиков.
Подъезжая к светофору, Герман еще колебался, в какую сторону рвануть – то ли к дому Нестерова, то ли к рекламному агентству, где работала Станислава. Перед самой сплошной линией, разделяющей ряды движения, Герман рванул влево – в агентство.
И тут же услышал резкий сигнал: владелец добитых «Жигулей» грозил ему кулаком.
– Козел, ездить не умеешь! – негромко проговорил Герман, прикладывая указательный палец к виску и поворачивая его, словно поджимал винт.
– Сам козел.
Водители ничем не рисковали, светофор вот-вот собирался переключиться на зеленый свет, а значит, из-за руля никто бы и не выбрался. Дважды Богатыреву пришлось проехаться по одной и той же узкой улочке, прежде чем он разглядел малоприметную, но стильную вывеску «Театр моды».
«Хорошо у них дела идут, – подумал Герман, выбираясь из машины, – если у русской фирмы вывеска в два этажа высотой, да еще расцвечена неоном – беги от нее сломя голову. Нормальные люди с деньгами не высовываются, клиент у них постоянный, и светиться они не любят».
Богатырев толкнул дверь с зеркальным стеклом и оказался в бывшем парадном старинного жилого дома. Винтовая лестница уходила вверх, на стене красовались три бронзовые вывески, извещавшие, что на следующих этажах расположены офисы компьютерной фирмы, агентство по торговле недвижимостью и московское представительство турецкой строительной фирмы.
«Эти ребята еще глубже закопались, даже вывески внутрь дома спрятали, – усмехнулся Герман. – Крутые фирмы, наверное».
Ни охранника, ни вахтера в парадном не оказалось, лишь маленькая телевизионная камера ютилась под ионической капителью точеной пилястры. Внутренняя двустворчатая дверь с литой бронзовой решеткой скрывала за собой полумрак, еле рассеянный редкими лампочками, вмонтированными в подвесной потолок.
Герман, сжимая в руке тяжелый портфель, переступил металлический, отполированный подошвами посетителей порог. В воздухе чувствовался едва уловимый аромат духов, грима, другой косметики. Плотно закрытые двери кабинетов тускло отсвечивали бронзовыми ручками и выглядели неприветливо, во всяком случае, негостеприимно.
«Солидная фирма», – Богатырев остановился перед застекленной витриной с афишами. На трех афишах из шести была изображена Станислава Нестерова.
«Ого! – присвистнул Герман. – Ее муж денег не жалеет, вбрасывая их в модельное агентство. Женщина не так молода и не так привлекательна, как ее коллеги, – он разглядывал женщин на афишах, – но именно ее выставляют напоказ».
В конце коридора, за поворотом, зазвучала негромкая музыка, несколько раз полыхнули вспышки стробоскопа. Богатырев подкрался к углу и выглянул из-за него.
Небольшой зал на двести мест, хотя в нем вполне можно было бы расположить и четыреста кресел, высвеченный театральными софитами белый задник, дорожка подиума, проложенная к самому входу. Поближе к сиявшей цветными стеклянными люками дорожке расположились около двух десятков мужчин и женщин. Богатырев быстро сориентировался – собрались сотрудники модельного агентства и пресса.
На показ моделей мероприятие не походило.
«Репетиция», – решил Герман.
Минуты наблюдения хватило на то, чтобы сообразить, что далеко не все люди, собравшиеся в зале, знают друг друга в лицо. Богатырев вытащил из портфеля универсальный, запаянный в пластик бэдж, прикрепил его к лацкану пиджака. Все, что можно было рассмотреть на бэдже, было абсолютно безобидно, но в то же время внушало доверие. Две большие буквы «ТВ» и английское «International», плюс красочная фотография самого Германа. С цифровой камерой в руке он уверенно вошел в зал и уселся на свободное место поближе к выходу.
На его появление обратила внимание лишь молодая журналистка с блокнотом в руке. Она нервно обернулась. Богатырев кивнул ей как старой знакомой, а девушка ответила неуверенной улыбкой. Она явно надеялась, что поближе к ней подсядет не низкорослый толстяк. Герман заметил стопку программок, лежавшую на журнальном столике.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
